Девчушка с двумя хвостиками победно вскинула руку со смятым в лепешку осколком металла.
– Смотрите, что я нашла! – радостно воскликнула она.
Ребятня загалдела, и через несколько минут на уцелевшем участке асфальта уже были расчерчены классики, а плоский осколок стал битой.
Я засмотрелся на детей и не сразу заметил появление шустрого молодого парнишки. Я не знал его имени, а сам называл про себя таких, как он, озлобленных подростков Борзыми – они глядели на нас с нехорошим прищуром, пакостили по мелочи, и я верил, что стоит повернуться к ним спиной – и они тут же в нее ударят.
Борзый медленно осматривал нашу базу. Задержался взглядом на нескольких раненых, медленно прогуливавшихся под теплым солнышком вдоль ограждения. Прищурился, недоверчиво покачал головой – и вдруг бросился к проволочной ограде.
Я тут же поймал его в прицел.
– Немедленно остановитесь, или я открою огонь, – предупредили динамики моим голосом.
Борзый замер в нескольких метрах от проволоки.
– Артур! – вдруг закричал он.
Раненый, тот, со шрамом на голове, вздрогнул и обернулся на крик.
– Артур, это ты? – продолжил надрываться Борзый. – Тебя что, в плен взяли?
Артур остановился, разглядывая парня.
Я крутанул громкость в наушнике.
– Отвали, пацан, я тебя не знаю, – бросил Артур.
Борзый даже пошатнулся.
– Артур, ты чего? Что они с тобой сделали? Это же я, Кит, твой брат – ты что, и правда меня не помнишь?
Артур несколько растерянно покачал головой и торопливо зашагал прочь.
Борзый по имени Кит еще долго стоял у ограды, глядя ему вслед. Я приблизил зум прицела и увидел в его злых глазах что-то похожее на слезы.
На следующий день носорылые предприняли два налета. Чуть повредили нам посадочную площадку для вертолета, окончательно разрушили электровышку и два пятиэтажных дома на окраине. Потом к городу подошла шеренга танков.
Мы отбились и обошлись без потерь, только легко ранило Вперед. Когда его несли в лазарет на носилках, я еще подумал, что теперь-то Серфер точно успокоится – так из андроидов кровь хлестать не может.
Наша лазерка сбила один самолет, два танка подорвали из гранатометов.
Когда бойцы вернулись на базу, Серфер зло ругался.
– Как воевать, мать твою? Самолет – беспилотный, оба танка – полный автомат! Где, я вас спрашиваю, враг, а? С кем мы воюем?
– С кем, с кем, – недовольно проворчал Бабник. – С носорылыми!
– А где они, мать их так? Нету носорылых! Ни в самолете, ни в танках! Враг сидит за тыщу миль отсюда, в центрах управления беспилотниками, и нажатием пальца на кнопочку бросет на нас бомбы, а тут, на поле боя, вот уже несколько недель ни одного солдата, только машины. Единственные носорылые, которых я вижу вокруг, – это жители этого гребаного городка. С ними, что ли, воевать? Со старухой их, которая с авоськой? Или с детьми, которые в классики играют?
Вечером снова появился Кит. Не приближаясь, поднял высоко руки с какой-то книгой, показывая, что не вооружен, и медленно, очень медленно зашагал к ограждению. Когда на его груди появилась дрожащая красная точка моего прицела, он поднял голову и громко сказал:
– Я хочу поговорить с Артуром. Пожалуйста!
Артур к проволочной ограде подошел неохотно.
– Смотри, – торопливо заговорил Кит и раскрыл книгу. – Это наши фотографии. Вот, видишь? Это мы на дне рождения дяди Фили. Вот я, вот ты, вот наш отец. А это мы позапрошлой зимой в лес на лыжах ходили, видишь?
Кит листал альбом, Артур в замешательстве рассматривал фотографии. Я максимально приблизил зум. На снимках и впрямь был Артур…
– Не понимаю, – говорил он вечером с бесконечной растерянностью в голосе. – Это что же выходит, я – из носорылых? Как так?
– Вражеские происки, – уверенно отозвался Бабник. – Пытаются нас деморализовать.
– Не знаю, – с сомнением протянул Серфер. – Больше похоже на то, что наши подобрали раненого Артура и просто переделали ему мозги. И теперь Артур – наш, на нашей стороне, хоть и был изначально носорылым… – Серфер нахмурился. – Так, может, и я когда-то был носорылым, и мне тоже мозги перевернули? А все воспоминания о том, как я воевал за нас, – фальшивка? А если мы все – бывшие носорылые, и Бабник, и Артур, и я? На рожах-то у нас не написано. И кто же тогда враг? Как его определить?
– По тому, в какую сторону направлено дуло его оружия, – спокойно ответил Бабник; он явно не терзался сомнениями. – Если дуло смотрит в одну с тобой сторону, то это твой союзник. Если дуло направлено на тебя, то это твой враг. А бывший он носорылый или нет – это уже неважно.