– Зачем ты это делаешь?
– Хочу пробиться через заслон, который они тебе поставили! Ты или вспомнишь меня, или пристрелишь!
– Кит! – с мукой в голосе выдавил Артур. – Кит, ты не понимаешь! У нас инструкция! Мы обязаны стрелять, если враг вооружен.
– А я враг? – выпалил Кит и взвел курок. – Ну так стреляй, раз враг! Стре…
Короткая вспышка оборвала его крик. Кит рухнул на землю.
Артур разжал руки, плазма упала на землю.
Бабник опустил дуло своего оружия. В максимальном зуме прицела мне было видно, как из него шел слабый дымок.
Артур угрюмо заявил, что пойдет на похороны. Сержант категорически запретил. На лице Артура была написана столь же категорическая решимость ослушаться приказа.
Я сочувствовал ему. Он не помнил Кита, но не сомневался, что это действительно был его брат. И чувствовал себя обязанным что-то сделать. Только вот, похоже, так и не решил, что именно.
Я полагал, что Артур сделает глупость, и потому предложил компромисс – как раз подошла моя очередь делать патрульный объезд, и я позвал Артура с собой и пообещал, что мы проедем неподалеку от кладбища. И я даже приторможу, так что он сможет хотя бы так попрощаться с братом, которого не помнил.
Внезапно с нами решил поехать Бабник. Наверное, почуял, что мы затеваем глупость – всем своим видом он выказывал настороженность. А в последний миг в джип запрыгнул и Серфер.
В том, что это была плохая идея – ехать на кладбище, – я убедился сразу же. Собравшиеся там люди были не только убиты горем, но и бесконечно злы. Стоило им услышать приближение нашего джипа, и они прямо-таки ощетинились, а в сухом жарком воздухе запахло грозой.
– Может, лучше не надо? – придержал я за руку Артура, когда тот собрался выйти из машины.
Он не успел ответить – что-то тихо звякнуло по стеклу, и Бабник тяжело завалился на бок.
– Они стреляют! – закричал Серфер, и я тут же нажал на газ.
Несколько мгновений спустя Серфер снова закричал.
– Да что еще за хрень? – проорал я, не оборачиваясь, так как на полной скорости гнал обратно на базу.
– Бабник! – закричал Серфер в ответ. – Бабник! Он…
Бабник оказался андроидом. Тем самым боевым андроидом, который неотличим от нас. Пуля вошла в грудь, но крови не было, только оторвавшийся кусок кожи чуть обнажал металлический каркас и электронное содержимое.
– Ничего, техники починят, – спокойно заявил сержант, когда мы вернулись на базу.
– Как же так? У него же татуха на плече, – растерянно говорил Серфер. – Он же, как и все мы, жрал эти сухпайки! Да мы же ссали с ним в одних кустах!
Позже, уже вернувшись на базу, я смотрел, как техники забирали тело Бабника, и у меня в голове вертелась шальная мысль: что, если я тоже андроид?
И тут же помотал головой – я схожу с ума!
Однако Серфер, казалось, подслушал мои безумные мысли, потому что вдруг выхватил нож и полоснул себя по руке.
А потом с облегчением смотрел, как из раны текла кровь.
Выстрел в Бабника командование расценило как акт открытой агрессии и приказало провести операцию по зачистке города от повстанцев.
Мы даже не пытались объяснить сержанту, что повстанцами тут и не пахнет. Приказы начальства не подлежали обсуждению, а наш слабый протест лишь вызвал у сержанта хмурое замечание:
– Пора вам по новой память блокировать, что-то много вы думать стали.
Мы выдвинулись в притихший город колонной после полудня. Я лежал в укрытии на крыше грузовика, со своей верной спайперкой.
Город встречал нас тишиной и запахом раскаленной пыли, провалами разбитых окон, хрустом кирпичей под колесами и изредка – лаем собак. Мы продвигались медленно, квартал за кварталом. Казалось, местным хватило ума попрятаться по подвалам и отсидеться.
Но не случилось. За очередным поворотом нас поджидала толпа подростков, тех самых, борзых, которые всегда доставляли нам мелкие неприятности. Мне было совершенно ясно, что никакие они ни ополченцы, ни силы сопротивления. Но у них в руках были кирпичи, пустые бутылки и биты, они громко кричали и бежали прямо на нас, так же как и настоящие повстанцы, совсем не обращая внимание на то, что мы куда лучше вооружены и превосходим их силой. Они бежали под дула наших плазмометов, прямо на смерть.
Мы открыли стрельбу. Я не присоединился, шарил прицелом по крышам, убеждаясь, что на нас не нападут оттуда, откуда мы не ждем.
В окошко прицела мне мельком попался Артур. Он вцепился в свою плазму так, словно это был спасательный круг, кинутый в воду тонущему. Артур не стрелял. Один из борзых подобрался к нему и, не встречая сопротивления, опустил Артуру на голову пустую бутылку. Опустил без колебаний, ведь, как говорил Бабник, если дуло оружия смотрит на тебя, то, значит, человек, держащий его, – твой враг.