Только воздух – какой-то кисловатый, неприятный. И солнце – так далеко…
Ничего. И здесь живут.
Далит брезгливо поморщилась, зацепившись рукавом за створку двери бара. Было что-то нелепое, опереточное в таком выборе места встречи. Но – а где еще?
Ногти впились в ладонь. Поздно уже рефлексировать. Иди. Покупай…
Вот он. О да, этот подойдет. Светлые волосы, серые глаза вполлица, подтянутая, мускулистая фигура.
Хороший самец.
Далит присела рядом, упершись взглядом в запыленный пол.
– Что ж, будем знакомы, Марк. – Губы искривились в жалкой, неестественной усмешке. – Ну в общем… все, как условились. Вот документы на обмен. Восьмидесятый ярус, восточный сектор. Очень хороший модуль, действительно, там минут десять до солнечной зоны. Я очень долго выбирала, думала, дочке на свадьбу…
Она прикусила губу.
Господи, кому я это говорю?!
Парень, аккуратно разложив документы на грязной, изрезанной перочинными ножами столешнице, принялся водить пальцем по строчкам. Далит затаила дыхание.
– Крохотная конурка-то, – проговорил он наконец. – Десять квадратов.
Сердце ухнуло куда-то вниз.
– Но ведь…
– Да нормально все, эт я так… – Марк смущенно улыбнулся. – Я ж не для себя. Сестренка у меня умненькая, не то что я. Нечего ей здесь гнить, на восемнадцатом.
Далит рассеянно кивнула. Хотелось вскочить из-за стола, выхватить документы из рук мальчишки и бежать, бежать, не разбирая дороги, ломая каблуки о выщербленные ржавые стыки пола. Потому что – ну ведь невозможно так! Нельзя!
Руки все делали сами. Руки расстегнули сумку, достали фотографию Яэль, протянули ее Марку.
– Симпатичная. – Парень удивленно поднял глаза. – Я бы и так…
– Так – не надо, – сухо сказала Далит. – С меня – модуль. С тебя…
– Знаю. – Марк залился краской.
– Что – знаешь? – зло выкрикнула Далит – и голос сорвался в невнятный шепот. – Она должна быть счастливой, ясно? Самой счастливой дурой на свете. Ты ведь сможешь, а? Так, чтобы она обо всем забыла, кроме твоей рожи?
Он медленно побрел к выходу. Высокий, широкоплечий. И вроде бы не совсем сволочь.
– Марк!
Он обернулся, каким-то чудом уловив ее шепот в гуле пьяных голосов.
– Не обижай ее. Пожалуйста.
…Яэль вернулась чуть позже обычного. Бросила у порога сумку со снаряжением. Замерла перед зеркалом, не замечая тяжелого, ждущего взгляда матери. За ужином вскользь, невзначай, отводя глаза, спросила – а нельзя ли на эти выходные к знакомой, с ночевкой… Можно. Конечно, можно.
Руки все делали сами. Разливали чай. Разглаживали идеально ровную скатерть. Украдкой смахивали злые, кипучие слезы.
Да, она потом узнает. Да, конечно, не простит. Но будет жить.
Только бы получилось.
Нет, грязь к ней не приставала.
Они стояли у порога, держась за руки. Почти неотличимые друг от друга – стройные, сероглазые, в одинаковых черных комбинезонах с эмблемой добровольческой группы на рукаве…
И – неприлично счастливые.
– Мам, ну почему ты плачешь? Я ведь ни капельки не сержусь! Марк мне все рассказал. Если бы не ты, мы бы не встретились.
– Вы уж извините, геверет Харэль, – смущенно пробурчал Марк. – Неправильно это все было. Что я, сам не смогу на жилье заработать? Поедем на Шаммору. Отслужим там сколько надо. Кто-то ведь должен, правильно Эля говорит.
– Да, мам, – подхватила Яэль. – Будешь к нам в гости приезжать? Нас ведь уже в июне отправляют.
– Как это – отправляют? – Комната поплыла перед глазами.
В свете аварийной лампочки лица Яэль и Марка казались бронзовыми. Уже – не люди. Не от мира сего.
– Элька, у тебя же день рождения в марте. Еще почти год…
– А мы поженились! – Яэль хитро улыбнулась. – А супруги военнослужащих по закону могут их сопровождать, вот как. Мам, ну ты чего? Ведь мы, может, и не умрем. Да даже если и так, Санкторий…
Красный свет заливал комнату. Бил в глаза. Далит молчала.
Они ушли. Она так и осталась стоять – с недомытой тарелкой в руке, с криком, застывшим на губах.
Потом было лето. Бесконечные часы ожидания. Усталый голос диктора в наушниках.
В Наарском ущелье снова интенсивные военные действия – боевики пытаются контратаковать. На юге наиболее активные боестолкновения в районе Арнаимского полуострова – армия ведет зачистку при поддержке добровольческих групп.
– Совсем вы исхудали, геверет Харэль, – сочувственный шепот соседки. – Вы бы съездили наверх, воздухом бы подышали. Вам же выплаты солдатской матери приходят? Нормально все рассчитали, по полуторной ставке? А то, если что, я разберусь. У меня же младшенькая в финансовом отделе…