Получив благодаря начальному курсу Академии общее представление о проблеме, Опра поняла, что самой интересной задачей для нее как ученого с ограниченным инструментарием может быть только изучение этих факторов в развитии с целью ретроспективной экстраполяции. Прежде всего стоило выяснить, когда образовалась пангея Сагана-2. Общеизвестно, что континентальный дрейф – процесс не только перманентный, но и повторяющийся: когда-то материки расходились, затем снова собирались в пангею. Если планета достаточно стара, то эпох пангеи должно быть много: на Земле образование единого суперконтинента повторялось с частотой раз в шестьсот миллионов лет. Саган-2 массивнее и вращается медленнее, поэтому континентальный дрейф с разделением и слиянием материков должен происходить дольше. Но насколько дольше? Ответ мог дать горный хребет, находящийся в геометрическом центре пангеи, и Опра сосредоточилась на его наблюдениях, пытаясь выделить признаки соответствия какой-нибудь из многочисленных моделей формирования типичного суперконтинента.
Однажды, незадолго до начала сезона бурь, произошло досадное событие: нейроядро скорректировало ориентацию «Сагана-орбитального», компенсируя накопившееся за счет вращающего момента градиента гравитации отклонение продольной оси от нормального направления. Но из-за того, что Опра так и не удосужилась восстановить полноценную работу главного контроллера планетологического модуля, нейроядро не смогло внести соответствующую коррекцию в положение оптических камер высокого разрешения, и те вместо горного хребта теперь «смотрели» на прилегающую пустыню, в которой, как считали исследователи, не было ничего интересного. Программа, которая занималась первичной обработкой изображений, получаемых камерами, была довольно тупой, но умела реагировать на значительные изменения в подстилающей поверхности: когда камеры оказались перенаправлены, она сравнила новые виды с ранее заложенной картой и радостно сообщила в сеть о наблюдаемой тектонической катастрофе. Опра немедленно примчалась на пост оператора планетологического модуля и, конечно, была поражена увиденным. На ее глазах сравнительно ровная поверхность пустыни вздыбилась свежими курганами, кое-где в ней образовались глубокие темные провалы, рядом были хорошо различимы широкие борозды, уводящие, казалось, в никуда. По ассоциации зрелище вызвало у нее детское воспоминание: о сырой после дождя почве в саду, из которой вылезают, расползаясь во все стороны, земляные черви – Lumbricina из отряда Haplotaxida. Куда же ведут эти борозды? Что за гигантские черви вылезли на поверхность?
Ответов на эти вопросы пришлось подождать один сол, то есть местные сутки, когда планета под базой, находящейся на полярной орбите, провернулась, и великая пустыня пангеи вновь попала в поле зрения камер высокого разрешения. На этот раз Опра сама вела наблюдение, управляя ими вручную, и довольно быстро отыскала первого дайкайдзю – с этой высоты он был похож на разноцветную гусеницу длиной десять километров. Чудовище казалось неподвижным, не проявляло активности, но еще через сол обнаружилось на полтораста километров севернее своего первоначального положения.