Ему очень хочется идти вратами мудрости, посвящение в тайные знания — вот его мечта, но его также заботит будущая ответственность перед Братством Солнца. Ведь дороги назад не бывает, есть только стезя, что ведет вперед и вперед. А еще его беспокоило, что Братство так мало преуспело за те несколько лет, кои прошли с того момента, как Филипп примкнул к нему. Да, с помощью очищения слабых людских душ огнем и водой мы смогли вернуть в этот мир много наших братьев, но это все еще ничтожно мало… Да и много времени пройдет, прежде чем души их обретут себя здесь, на земле, отринув тупость людских тел. Если не забудут, кто они есть, как чуть не забыл он, Филипп. И еще… Он знает, ему не суждено увидеть, как возродится Новая Страна Атлас, как Царство Справедливости, направляемое рукой потомков народа Атлас, придет на землю, и Истинный Бог воцарится в сердцах живущих. Нет, ему не суждено познать это счастье. Но он приложит все свои силы и душу, чтобы это исполнилось. Но свершится ли это? Будет ли когда-нибудь?
«Ты не веришь?» Ему показалось, что Бог гневается. Как можно не верить?! Он верит всей душой. Но эта жизнь там, в миру, среди людей не в меру самодовольных, это тяжелое испытание. Погруженный в разверзшуюся пучину, в древние времена народ страны Атлас совершил жертвенный подвиг и очистился пламенем и водой, возвысившись первым среди других народов, вознесся к Солнцу. А они даже не знают этого. Служат мессы своему выдуманному Богу и тут же, выйдя из церкви, его предают. На мгновение страстность, с которой он их обличал, взмутила его спокойствие, и свет внутри него померк, и голос Бога зазвучал далеко, едва слышно. Но он тут же опомнился. Из-за чего волноваться? Не из-за них же. Он снова зашептал Слова. И Бог вернулся. «Ты выше, — сказал он, — и преодолеть притяжение земного мира — твое испытание. Преодолеть все виды земной тоски ради любви небесной…»
Свет вспыхнул ослепительно ярко и залил все вокруг. И что-то появилось там, внутри яркого огня. Он терпеливо ждал, когда видение приблизится, и когда понял, что видит, дыхание перехватило от счастья. Бог явился ему. Он видел его, точнее Его глаза, символ их Братской веры, и не впервые Бог явил ему Свое лицо, полное жизни, низойдя до его скромных сил, воплотившись в человеческий образ, чтобы он, Филипп, мог хоть немного постигнуть Его суть! Как можно передать все то, что в них он снова прочитал? Земные глаза, в которых читалось неземное спокойствие, и благость, и любовь. А в этом спокойствии и любви, как в огромном озере, плавал весь мир. Он посылал ему испытания — и твердость Его глаз леденила душу, но Он скорбел всеми скорбями Филиппа — и все они были там, в глубине. Он знал, что будет, и знал, что будет именно так, и принимал это с величием, достойным Бога. И боль. Нечеловеческая боль накрыла Филиппа. И ушла, чтобы возникнуть снова, накатывая подобно прибою. Такой не вынести человеку. Как будто на Филиппа смотрели тысячи, десятки тысяч глаз, они вмещали всё и всех, и Филипп растворился в них, чтобы запечатлеть их в своей душе навеки.
Стук в потайную дверь отбросил его в мир, в который ему так не хотелось возвращаться. Это мог быть только брат-распорядитель, указывающий, что пора начинать Ритуал Очищения. Филипп усилием воли поднялся на ноги. Тело, что еще миг назад казалось невесомым, снова потяжелело, но также налилось новой мощью, как и случалось всегда после перевоплощения. Сейчас он не был человеком, и имя ему было не Филипп. Асассен перевел тяжелый взгляд на брата-распорядителя, появившегося из-за отошедшей в сторону дубовой панели. Черты лица Филиппа разительно переменились. Его мягкие, вяловатые линии обострились, подбородок выдвинулся, а нос казался почти орлиным, даже следы угрей, обезобразившие навсегда его кожу, были почти незаметны. А темные, блестящие и неподвижные глаза Асассена ничуть не напоминали водянистые глаза Филиппа. Спина распрямилась, и когда он направился из круга навстречу брату-распорядителю, его размашистая уверенная поступь никому бы не напомнила цаплеподобное перебирание ногами потомка имперской династии.
— Я готов, — сказал он чужим голосом, прежде чем скрыть свое новое лицо под маской в форме Солнца, и исчез вслед за визитером за дубовой панелью, скрывшей потайной ход.
Узкая винтовая лестница привычно вела вниз. К основанию замка, где обоих братьев поджидал тайный ход, ведущий под гору. И всегда, когда дубовая панель со скрежетом замыкалась за спиной и начинался спуск по узкой лесенке, у Филиппа возникало парадоксальное чувство, будто не вниз, под гору, он движется, а возносится вверх, к свету. Делая шаг вниз, он словно на крыльях взмывал вверх. «Не все в мире видится так, как деется, — вещал голос внутри него. — Тебе говорят: к благу ты направлен — а падаешь вниз. Тебе говорят: приносишь страдание — а устремляешь в небо полет души своей». Теперь Филипп слышал Слова постоянно, Голос то падал до ласкового шепота, то гремел, отдаваясь не только в голове, но и во всем теле. Так было все время. Пламя факела, несомого братом-распорядителем, металось между стен, созданных природой и лишь подправленных человеком, ибо вступили они в тайные пещеры, что вели вниз, внутрь горы под замком Талль.
Словно в один момент они преодолели некую преграду, и воздух сразу, скачком, похолодал и напитался сыростью той влаги, что была здесь повсюду, но ни Филипп, ни безымянный брат не заметили этого, потому что другое чувство согревало их в эти минуты. Они спускались, и глухой шум, исходящий откуда-то снизу, все нарастал и нарастал. В самом низу он превратился в грохот, мощную лавину людских голосов, проникающую из Главного предела, но даже он не мог пересилить Истинный Голос, звучавший внутри Филиппа. Он вошел в зал и занял свое место вслед за братом-распорядителем. Как и полагалось Воину-Очистителю, он занимал отдельное место в одной из природных ниш. Он был вторым, двоих Очистителей еще не было. Обряд только начинался. Впереди предстояла долгая молитва. Слова, обращенные к Богу, еще долго будут звучать из уст Жреца-Советника, и повторяемые многократно братьями, собравшимися здесь в зале, еще долго будут отдаваться эхом меж этих стен, прежде чем Бог услышит их и даст знак. А Асассен уже был услышан, и все, что совершалось здесь сейчас, было для него уже пройденным: не первый раз предстояло ему быть участником действа, а последний. Если Советник Рош прав, то судьба его круто изменится с сегодняшнего дня, а пока… он ожидал начала самого Ритуала, и это будоражило его сверх той меры, что положена была Служителю.
Увиденная несколько лет назад церемония поразила его воображение, тогда еще несколько дней ему казалось, что произошедшее нереально. Но это было суровой необходимостью. Ведь остальные братья, души которых ожидали по ту сторону земной жизни, должны были наконец вернуться в мир… потому что время пришло. Но кто же им уступит место свое? Когда-то давно народ страны Атлас, сгорев в Большом огне, ввергнул себя затем в морскую пучину и тем самым принес великую жертву и спасение всему роду людскому. Но люди забыли Истинного Бога, и души их остались такими же мелкими, как на заре времен. И Бог снова призвал своих верных сыновей, что покорно ждали своего часа по ту сторону вечности. И Избранные, те, кому довелось воплотиться здесь, призваны были вернуть в этот мир своих собратьев для того, чтобы возродить на земле попранное людьми Царство Справедливости. И лишь отправив в потусторонний мир людскую душу, совершив предварительно очистительный обряд огнем и водой, можно обменять ее на чистую душу потомка народа Атлас. Каждый раз, когда умирает очередная жертва Ритуала, где-то на земле рождается ребенок с душой Избранного. Во имя Его.
Об этом сейчас молился облеченный высшей мудростью член Совета на алтарном возвышении, и каждый знал это, хотя сами Слова оставались темными для рядовых братьев, только для узкого круга посвященных открывался древний язык, письмена, знания, тайны. Филипп еще не принадлежал к этому кругу, но уже знал, что вскоре и ему будет оказана такая честь, и это приятно волновало его снова и снова. Да и церемония с каждым разом нравилась ему все больше и больше. Сознание своей мощи завораживало, а величие возложенной на него миссии возносило, приводило в сладкий экстаз. Имя ему — Божья Длань, Очиститель душ.