— А что такого? — с чувством абсолютной правоты заметил Мигель, правда, отступив на шаг и уставившись на свои кроссовки. — Ведь не врезалась же…
Виола судорожно вздохнула и, не сумев вырваться из рук Виктора, заговорила. Остановила ее, ко всеобщему удивлению, Белоснежка. Развернувшись, она решительно, хотя и срывающимся голосом, произнесла:
— Замолчи! Он же спас тебя. Чем ругаться, лучше бы спасибо сказала! — и повернув голову к Санчесу, продолжила: — Прекрасный сэр! От всей души благодарю вас за спасение моей жизни! — после чего она вздрогнула, потупилась, покраснела и обеими руками ухватилась за свою косу.
Прекрасный сэр хмыкнул и, галантно поклонившись, приложил правую руку к сердцу, а затем ею же совершил какие-то плавные зигзаги, имитирующие размахивание шляпой.
Виола перевела пылающий взор с Белоснежки на Санчеса, а затем, прищурившись, опять посмотрела на Мигеля.
— Спасибо, — процедила она, но таким тоном, что вся предшествующая ругань показалась сладкой музыкой. Её спаситель вздрогнул и плавным движением переместился в сторону, за спину Санчеса, жалея только, что это не Виктор с его гораздо более массивной фигурой. Но тот стоял дальше и — слава тебе, Ланделема! — продолжал удерживать Виолу. На что она способна в гневе, все знали, видели в прошлом году собственными глазами ее месть за разбитое сердце. После чего бедного парня восстанавливали по матрице. На теле оригинала осталось менее 10 процентов несгоревшей кожи.
«Но не уронил же, — успокаивал себя Мигель. — В крайнем случае стукнулась бы башкой… А голова — не сердце». Когда же он решился выглянуть из-за укрытия, Виола лишь сверкнула на него глазами. И Мигель с облегчением понял, что расплата откладывается.
В это время Ветер закрутил вокруг компании студентов столб пыли. Не хочу забегать вперед, но прошу заметить, что и это был не случайный поток воздуха, который можно проигнорировать. Этот Ветер был из тех, что навевал определенные мысли…
— Ну что, закручивать Отражения? Двигаем в Амбер? — не то спросил, не то предложил Мигель, осторожно выглядывая из-за спины Санчеса.
— Подождите! — вмешалась Ланка, разгибаясь. Перед этим она что-то вытряхивала из своего деревянного сабо с правой ноги. — У меня есть другая идея. Можно попробовать пробраться через «Золушку»… Дело в том, — медленно продолжала она, — что я еще не успела встретиться там с моей Крёстной. А значит, можно её дождаться и получить волшебную карету. Белоснежку я уж как-нибудь протащу с собой как сказочную подругу, Виола вполне может стать кучером, а вам, парни, извините, но придётся побыть лошадьми. И будет у нас карета, запряжённая тройкой. По-моему, прекрасное транспортное средство, способное довести к Двери!
— Что?! — взвыл Мигель. — Как это, мы и лошадьми?
— Да за кого ты нас принимаешь?! — поддержал его возмущенный Санчес.
— Не думала я, что вы такие слабаки! — сказала, как плюнула, Виола, уже освобожденная Виктором от сковывающих объятий. — Подумаешь, втроём одну карету не смогут свезти!
А Белоснежка молчала, тревожно переводя взор с одного собеседника на другого.
— Девочки! Вы неправильно нас поняли, — тут же начал объяснять Триада. — Мы не возражаем против того, чтобы запрячься в хомут. И мне лично эта идея представляется перспективной. Но мы категорически отказываемся быть лошадьми и согласны — только конями!
— Верно! — в один голос поддержали его Санчес с Мигелем, демонстрируя полную солидарность в этом щекотливом вопросе.
— Кони так кони, — немедленно согласилась Ланка, брови которой удивленно поднялись наверх, как только она осознала, что именно их возмутило. И, переглянувшись с подругой, слегка насмешливо улыбнулась. — Нам без разницы, лишь бы везли.
На лице Виолы, представившей себя с кнутом, занесенным над чьей-то лошадиной (извините — конской) спиной, медленно расплылась довольная улыбка.
— Ну что, пошли? — поинтересовался Санчес.
— А, собственно, куда? — обратился Виктор к Ланке. Он уже успел прикинуть в уме, что карета из устойчивой народной сказки, существующей не меньше тысячи лет, действительно может довести до Двери — даже по Межреальности. Шанс был…
Мигель же молчал, с неприятным предчувствием поглядывая искоса на похорошевшее от счастья лицо Виолы.
— Ну, я откуда-то прилетела, — нерешительно начала Ланка, — а вот с какой стороны, извините, не помню, это же во сне было.
— Да? Ну, тогда пошли за мной, — и Виктор повел их двором вдоль дома. В спину их мягко, но настойчиво подталкивал Ветер.
Ближе к концу дома, немного не доходя до почтового отделения, студенческая компания резко повернула направо в узкую и длинную подворотню. От схватки с вампирами никаких следов там уже не осталось, и все быстро её миновали, выйдя на проспект Мира. Ланка лишь презрительно сморщила нос при виде валявшегося там мусора и постаралась задержать дыхание — пахло просто мерзко.
Посмотрев по сторонам, Виктор повёл рукой:
— Вот такие у нас перспективы, — сообщил он. — Если законы магического языкознания здесь работают, а они должны работать… ведь это литературный мир, созданный с помощью языка… то отсюда мы можем идти в любую сторону. Благодаря названию этого проспекта перед нами — весь мир. А еще, это — место стабилизации, оно подробно описано в «Ночном Дозоре». Вопрос только: куда? Посмотрите в сторону Медведково! Видите, метров через сто уже туман. Поворачиваем налево. Везде то же самое. Из-за сквера не очень-то видно, но, по-моему, на ВДНХ туман начинается где-то сразу за главным входом. А слева он еще дальше — за башней. Вон, видите ее верхушку? Как на ладони.
— И что это значит? — Мигель, мазнув взором по башне, уставился на Триаду.
— Ох! — вдруг вырвалось у Виолы, до нее что-то начало доходить.
— О, Ланделема! — ахнул Санчес. — Туман-то непроходим! То есть ходить в нем можно, но бесполезно — никуда не придешь.
— Да, — кивнул Виктор, — вот именно! И боюсь, все наше передвижение может быть только в границах туманной стены. И башня — единственный шанс вырваться за ее пределы.
Никто ему не возразил, даже Виола.
Впереди шел Виктор, справа и слева от него, но чуть отставая, пристроились Санчес с Мигелем. Следом двигалась Белоснежка с Ланкой, державшиеся за руки как первоклассницы. Виола, поглядев на их сцепленные руки, усмехнулась и пошла рядом, но сама по себе, звонко цокая по асфальту каблуками босоножек — немного не в такт глухим ударам деревянных сабо. Триада внимательно смотрел то под ноги, то по сторонам, ожидая очередной пакости от судьбы. Основания для опасений были: по поверхности асфальта расползались трещины, причем чем дальше, тем их было больше. И это еще не все: они становились шире и глубже. На подходе к углу дома через одну трещину пришлось даже перепрыгивать, а в это время левее, из ямки выпорхнул клочок тумана и завис в полуметре от земли.
Пришлось дернуть за руку Санчеса, взор которого был направлен куда-то вверх, из-за чего нога чуть не вляпалась в это странное образование.
— Лучше не рисковать! — пояснил Виктор другу, с недоумением уставившегося на него, и повел подбородком влево.
Санчес моргнул, всмотрелся в непонятный феномен, кивнул и обошел подозрительное место.
— А как ты думаешь… — начал он.
— Никак! — отрезал Виктор и отвернулся, устремив взор направо, на мостовую. Там было пустынно, и лишь изредка проскакивали автомобили с зажженными фарами.
На душе у лидера было муторно и с каждым мгновением становилось все противнее. Этот дурацкий, пошедший наперекосяк экзамен, загадочная Белоснежка, беззаботные друзья рядом и несколько пропавших… Все это липкой тяжестью повисало на душе, не давая спокойно вздохнуть.
«Случайность? Злой умысел? Судьба? — в который уже раз пытался он решить, не забывая отслеживать изменения в обстановке. — Ну вот, это что-то новенькое!»
Ситуация на дороге существенно изменилась. Движение стало интенсивнее. По ближней полосе двигались в основном кареты, запряженные парами и тройками лошадей. Изредка между ними место занимали телеги и совсем редкие велосипедисты. По второй полосе ехали автомобили — разных марок и годов выпуска. Встречались среди них и антикварные драндулеты, беспощадно дымившие. По третьей полосе мчались фантастические автокары — один даже под парусом. Но все ехали совершенно бесшумно. А еще — никто из управляющих ими людей не обращал внимания на наших героев. Виктор поморщился: «Еще непонятки! Ладно, не мешают — и фиг с ними!»