страшных испытаниях, подобных Голгофе, они, как и все второстепенное
уходит. Остается только чистое и истинное проявление полноты Божественного
счастья в молитвенном богообщении. Поэтому для того, чтобы познать истину,
чтобы точно её разглядеть, нужно вместе с ней пройти через горнило
испытаний, через борение, надо наложить крест на идею, как сказал святейший
Патриарх Кирилл. Те радости, что скрадываются во время скорби, истиной не
обладают. Именно так, в скорби было распознано благое влияние
Божественного, Его Царствия Небесного, исходящее от мощей усопших
праведников. Вот почему люди отдавали столько сил и времени строительству
каменных сооружений в надгробии усопшим.
Человек не обладает вообще никакими достоинствами, столь
востребованными в борьбе за выживание, ибо у него одно победоносное
достоинство – счастливая случайность. И наоборот, дьявол, обладая абсолютно
всеми достоинствами для успешной борьбы за выживание, но без счастливого
везения остается вечно поражённым в брани пребывает в аду.
Теперь становится ясным, почему древние так щепетильно относились к
этому: они всю жизнь строили гигантские сооружения для устроения загробного
мира, целенаправленно устраивая себе тяжёлую жизнь, причём осмысленно
совмещая оную с культовым деянием, со устроительством пирамид и каменных
огромных сооружений. Так мыслило человечество миллионы лет, благодаря
чему нарождалось даже в таких тяжелейших природных условиях и в плену
смертельных опасностей. Вот что такое простое везение.
Опять же человек жаждет быть в естественной для него реальности
Царствия Небесного, Его абсолютного экстаза, ибо что-то иное скрадывает
торжество восторга, сильно ввергает личность в дискомфорт. А так как
душевные боли гораздо более сильные физических (ведь известно, что из-за
душевных болезней люди способны на самоубийство), то человек идёт туда, где
хорошо душе, а не телу и делает то, что хорошо духу, а не телу. Ибо тело, как мы
выяснили, – это лишь вспомоществующий инструмент, призванный через
напряжения в усилиях умножать полноту радости и счастья в единении души с
Творцом, а потому это не есть страдание, а совсем наоборот, трудное бытие – это
как раз стихия для полной реализации возможностей нашей природы улучшать
работу мозга, благодаря чему тело способно активно соучаствует в радостном
богообщении. В процессе эволюции этот инструмент, стимулирующий работу
мозга, постоянно меняет образ своей деятельности, но стимулирующая высокую
ясность ума интенсивность физической нагрузки остается в прежней
востребованности. Без молитвы нет жизни, а потому в приобщении к Богу
участвует абсолютно весь человек, а не часть его тела и природы.
В Индии физический труд менее актуален, чем в северных землях с
суровым климатом, а потому люди пошли иным путём. Так как условия жизни
на Юге вольготные, а потому этот телесный инструмент менее востребован для
выживания, то плоть, призванная вспомоществовать душе в её священном
призвании быть в радости с Богом, не соучаствует душе в единении с Ним,
иными словами, не молится Богу так, как это для неё естественно – в поте лица.
Всё то, что не востребовано для утверждения счастья, всё то, наоборот,
становится камнем, тянущим на дно. Также как если корабль тонет, то из
плавучего средства становится камнем, тянущим на дно. Поэтому индусы
сбросили этот камень, искусственно ограничить влияние беснующейся от
безделья плоти на душу и научились уходить в себя, что какое-то приобщение к
Божественному неизбежно им давало. Так возник опыт нирваны, освобождение
души от всех желаний тела и её чувств. Но согласитесь, что ограничение
полноты восприятия в богообщении – это ограничение полноты радости,
свойственному Царствию Небесному. Как пишут святые отцы и учителя Церкви,
в радости и счастье призван участвовать весь человек. То, чем Бог наделил
человека для полноты счастья, нам нельзя отвергать, ибо это как птица без
одного крыла, хоть и остается птицей, но ограничена и обречена на погибель. То
есть, как раз наоборот, Бог, как источник абсолютной силы и радости бытия дал
нам наши таланты для того, чтобы мы наполняли всех их без остатка сущностью
богообщения, усиливали счастье, чтобы экстаз был более полным. Именно по
этой причине в индуизме возникли некоторые страшные течения, извращающие
естество нашей природы, о которых говорить не хочется.
Также надо сказать, экстаз от близости Богу становится стимулом