– Коннити ва[9], – вежливо поздоровалась я.
И напряглась, представив, сколько мне придется заплатить за уроки, которые мне, как я тогда думала, нужны не были. Я села в кресло и с выжиданием на него посмотрела. Госпожа Цутида вышла из комнаты, а он открыл небольшой футляр. Достал части инструмента и ловко соединил их. Потом что-то сказал по-японски. Я промолчала, так как плохо понимала этот язык. Господин Онодэра снова что-то сказал, потом заиграл переливчатую неторопливую мелодию. Я слушала с удивлением, не понимая, как из простого трехструнного щипкового инструмента можно извлечь такие сложные и нежные переливы. Он закончил и поклонился. Потом опять что-то сказал. Я вынуждена была позвать госпожу Цутиду, потому что ничего не понимала.
Она мгновенно появилась, невозмутимо улыбаясь. И начала переводить урок на английский. Я узнала, что сямисэн родом из Египта и первоначально его обтягивали змеиной кожей. Впоследствии его корпус из китайского дуба стали обтягивать кошачьей кожей. Раньше инструмент был цельным и из-за его довольно длинного грифа (88 см) требовался внушительный футляр. Поэтому гейши не могли носить его сами. Это делали их слуги хакоя[10]. Современный инструмент легко разделяется на три части, и поэтому футляр стал намного меньше и легче.
Прочитав мне эту небольшую лекцию, господин Онодэра вновь заиграл.
– «Танец цветов», – сказала с улыбкой госпожа Цутида, когда он закончил.
Я сидела, как истукан, и прикидывала, смогу ли быстро освоить игру на сямисэне. Когда я училась, то, помимо обязательного баяна, полгода посещала факультатив по игре на балалайке. И даже исполняла на студенческих капустниках кое-какие балалаечные хиты. Когда господин Онодэра закончил играть, я машинально громко захлопала в ладоши. Увидев, как его круглое лицо покраснело, я смешалась. Потом поклонилась. Госпожа Цутида с улыбкой смотрела на меня и молчала, словно ожидая чего-то. Я встала, подошла и спокойно взяла инструмент. Господин Онодэра неохотно позволил мне это. Я попробовала пощипать струны и, приноровившись, сыграла знаменитый «Красный сарафан».
– «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан. Не входи, родимая, попусту в изъян. Рано мою косыньку на две расплетать. Прикажи мне русую в ленту убирать! То ли житье девичье, чтоб его менять. Пущай, не покрытая шелковой фатой, очи молодецкие веселит собой!..», – пела я тихо и протяжно, закрыв глаза и уносясь мыслями в просторы русской степи с небольшими островками берез и сосенок.
Закончив, я открыла глаза и немного виновато глянула на своих слушателей. Но они оба улыбались и синхронно кивали головами, совсем как игрушечные фарфоровые болванчики. Я поклонилась и передала сямисэн господину Онодэре. Он что-то сказал, восхищенно закатывая глаза.
– Сэнсэй доволен, – перевела госпожа Цутида. – Это стиль минье, то есть народная песня. Это так?
– Да, – подтвердила я. – Это русская песня о красном сарафане, в котором по традиции девушек выдавали замуж. Но тут говорится о девушке, которая не хочет выходить за нелюбимого и просит свою мать не шить ей красный сарафан.
Они слушали, вежливо улыбаясь, но, по-моему, плохо поняли суть.
«Вот и я, как могу постичь за короткий срок всю суть японской культуры, несомненной частью которой является гейша? – подумала я. – Поэтому, не буду очень углубляться. Ведь все равно не смогу объять необъятное! Просто перейму основные понятия».
После занятий я отправилась в гостиницу, по пути зайдя в маленький ресторанчик и взяв себе сасими – ломтики сырой рыбы с приправами. Я почему-то беспрерывно думала об Антоне, хотя секс с ним, в принципе, оставил меня равнодушной. Я получила чисто механическое удовольствие оттого, что меня гладит, ласкает, целует молодой сильный самец, который, к тому же, был мне приятен физически. Но того трепета и почти обморочного наслаждения, которое я чувствовала, находясь с Петром, даже близко не было.
«И, наверное, это хорошо, – решила я, проанализировав свои ощущения. – Мне влюбляться в кого бы то ни было, совершенно не стоит. Да и не смогу», – помрачнела я.
И позвонила Антону. Но он не ответил. Подождав, я перезвонила, но опять лишь прослушала длинные гудки.
«Ну и ладно! – разозлилась я. – Как всем мужикам, ему, видно, нужно только одно. И, получив, он отвалил».
Я поехала в гостиницу и, приняв душ, упала на диван. Потом взяла купленную недавно книгу «Японская мифология» на английском языке и начала читать. Не заметила, как задремала.
Разбудил меня телефонный звонок. Это был Антон.
– Да? – нарочито равнодушным голосам ответила я и даже зевнула.