Глава 14
РАБОТАЯ НА БИСМАРКА 128
Панславизм в действии 128
Кому нужна была Балканская война? . 129
На пути к войне 130
Война. 131
Итоги 134
Глава 15
РЕЖИМ СПЕЦСЛУЖБ И ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС 136
«Россия под надзором полиции» 136
«Поворот на Германы» 138
Облик грядущего 140
Еврейский вопрос 142
Ритм самодержавия 144
Глава 1 б
ТРАГЕДИЯ ПЕТРА СТОЛЫПИНА 146
Подавление «охвостья» 147
Путч 149
Реформатор 152
Глава 17
ПЛАН-19 156
Могла ли Россия не проиграть Первую мировую? .156
План-19 /:' 158
Козырной туз 161
Тихая смерть Плана-19 162
Глава 18
КАТАСТРОФА 165
О планах спасения России 167
Ошибка Столыпина 169
План Роэена 171
Глава 19
МОГЛИ ЛИ БОЛЬШЕВИКИ НЕ ПОБЕДИТЬ В 1917-м? 174
Немного истории 175
Двоевластие 177
Момент истины 179
Брусиловский прорыв 180
На разных языках. 181
Приложение 1
«ПРОСВЕЩЕННЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ»
ЛЬВА ГУМИЛЕВА 185
Приложение 2
ЗАЧЕМ РОССИИ ЕВРОПА? 200
Приложение 3
ЗАМЕТКИ ПОСТОРОННЕГО (М. Аркадьев) 230
ВВЕДЕНИЕ
В
от парадокс. Существуют ис гория русской литерат) ры. русского искуа гва. И отдельно русской архитект) ры, русской музыки. Есть, конечно, истопия социалистических идей в России. В общем, чего угодно история есть, вплить ди истории русской кухни. А вот истории русского национализма нету. Ни в русской, ни в мировой льтерат} ре. Вероятнее всего питому, что он, русский национализм, всегда по какой-то причине избегал называться < обственным именем. Шедпочитал 1вфемиз- мы («Русское дело», «Русский мир», «Русская идея», порою и вовсе именовал себя «патриотизмом») Что ж, не стану и я нарушать вековую традицию. Просто выбору наиболее общеупотребительный из эвфемизмов и поев гцу свое иссл< дованче истории «Русской идеи». Пишу это. чтоб не утаить от читателя, что предшественников у меня не было.
г
Г П Оедотов
Само собою разумеется, что под «Русской идеей» имеются здеа в вид} не какие-нибудь метафизические ее свойства, волновавшие, допустим, Н. А. Бердяева, но шшь ее политический смысл, как понимался - и понимаете я - он ее собственными идеологами и критиками. Вот как описывал В. О. Ключевский
4'
зарождение этой идеи в Московии XVII века: «Она [Московия] считала себя единственной истинно правоверной в мире, свое понимание божества исключительно правильным, творца вселенной представляла себе русским богом, никому более не принадлежащим и неведомым». Религиозную оценку этой, зачатой в Московии, Русской идеи предложил В. С. Соловьев: он назвал ее «языческим особнячеством». Светскую ее версию описал А. И. Герцен, как «попытку России отрезаться от Европы». Уточняю во избежание разночтений.
Тем более странным представляется этот вакуум в исторической литературе, что лучшие из лучших русских умов XIX века, начиная от Петра Яковлевича Чаадаева и кончая тем же Владимиром Сергеевичем Соловьевым, были уверены, что именно оно, это антиевропейское особнячество, из столетия в столетие вело Россию от несчастья к несчастью. И что, покуда она с ним не покончит, не избавиться ей от несчастья и в будущем. Мы увидим в книге, почему они были в этом уверены.
Нет спора, они могли ошибаться. И большие умы, бывает, ошибаются. Проблема лишь в том, что история ПОДТВЕРДИЛА их предвидение (или, скажем по ученому, гипотезу). Действительно ведь вела страну Русская идея от несчастья к несчастью. Для людей, обученных научному мышлению, сомнений быть не может: гипотеза доказана, если подтверждена историей, то есть, если хотите, экспериментально. Ученые, однако, составляют исчезающе малое меньшинство народа. Вопрос в том, как доказать их правоту, если не его большинству, то, по крайней мере, образованному меньшинству?
Я уже давно смирился с тем, что трехтомная моя «Россия и Европа. 1462-1921», опубликованная в 2007-2009 годах издательством «Новый хронограф», исполнить эту задачу не сможет.
Да, я действительно попытался в ней подробно и документально показать, как на протяжении столетий подтверждала гипотезу Чаадаева история России. А также, что недоказанной оставалась она лишь потому, что властвовала над умами старая, карамзинская, если угодно, «национальная схема», по выражению Г. П. Федотова (парадигма на современном языке), русской истории. Потому и предложил в трехтомнике принципиально новую ее парадигму. Все так. Но многие ли осилят двухтысячестраничную махину, отягощенную к тому же громоздким научным аппаратом? Из этого и исходит проект, который предлагаю я сейчас читателю.
Суть его, понятно, в том, чтобы попытаться сделать чаада- евскую гипотезу и ее доказательство доступными образованному меньшинству читателей в России. Но возможна ли ПОПУЛЯРНАЯ история Русской идеи? И если возможна, то как?