Вторая ошибка
По версии пришедших ей на смену реваншистов, именно этим вакуумом, созданным кончиной Русской партии, растворившейся в подброшенной с Запада «Памяти», и объясняется неожиданное — и массовое-явление на политической арене Перестройки неизвестно откуда взявшихся демократов. И в самом деле, как «в стране с четырьмя сотнями диссидентов, две трети из которых были агентами КГБ, образовались вдруг какие-то «народные фронты» с сотнями тысяч членов»? (Ю. Мухин). Откуда вообще в России Перестройка? Кому, кроме этой жалкой диссидентской тусовки, она нужна была?
Ну, Западу, это само собой: «расчленение России было стратегической целью Запада на протяжении веков» (С. Лебедев). В.В. Путин в недавнем Послании Федеральному собранию назвал то же самое более скромным термином «сдерживание». Дескать, стоит России подняться с колен, и «наши западные партнеры» тотчас бросаются ее «сдерживать». Поэтому, должны были понять его слушатели, связаны санкции вовсе не с тем, что происходит на Украине, а именно со «стратегической целью Запада». Не будь Украины, придумали бы что-нибудь другое. Национал-патрио-ты, однако, дипломатическим протоколом, в отличие от Путина, не связаны и режут правду-матку.
И уж, во всяком случае, в том, что прикончившая Русскую партию «Память» была сознательно подброшена в советскую политическую жизнь какими-то внешними силами, чтобы скомпрометировать «патриотов», они, как мы помним, не сомневаются. Разногласия касаются лишь того, какие именно силы ее подбросили. Впрочем, «неважно, кто именно «вел» памятников-КГБ, ЦРУ, МОССАД или все вместе-дело было сделано» (С. Лебедев).
В этой версии масса противоречий. Трудно, согласитесь, допустить, что ЦРУ или МОССАД сотрудничали с реваншистским КГБ. Тем более что цели их были противоположны: КГБ пытался сохранить империю, а те видели в ней угрозу миру. Еще труднее объяснить, почему те же национал-патриотические идеологи с пиететом относятся к такому, скажем, «подброшенному памятнику», как Дугин (ныне авторитетный член Из-борского клуба). Даже «наци» Баркашова и поныне трактуют ведь они как героя Октябрьского контрреволюционного мятежа 1993 года. Вяжется это с их «под-брошенностью»? Впрочем, в отличие от слушателей В. В. Путина, прекрасно понимают эти идеологи, что одной «стратегической целью» объяснить конкретные действия Запада нельзя. Нужно что-то еще, более актуальное и существенное. Мы скоро увидим, что именно имеют они в виду.
Но главное даже не в этом. Главное в их уверенности, что Россия по самой своей природе страна, как сказали бы сейчас, уралвагонзаводская, антилиберальная. И поэтому массовое существование в ней либеральной общности, насчитывающей не сотни тысяч, а миллионы, иначе говоря, другой по сути, европейской России, невозможно, думают они, по определению. Здесь вторая, возможно роковая для них, ошибка национал-па-триотов. Потому, что эта другая Россия присутствует здесь, как свидетельствует история, наряду с уралва-гонзаводской, всегда. И стоит лишь ВЫНУТЬ У НЕЕ ИЗО РТА КЛЯП, как очевидно становится, что она не только присутствует, но и возглавляет движение страны к свободе. Вспомните хоть Великую реформу в середине XIX века или Февральскую революцию в начале XX.
Об этом мы и поговорим сейчас подробнее. Однако вопрос, который поставили национал-патриоты: «Кому нужна была перестройка?», тоже нельзя просто раскассировать. Что Перестройка со своей гласностью (а гласности даже в Китае не избежали, у них она, правда, закончилась Тяньаньменем) нужна была, как глоток свежего воздуха, диссидентам — понятно. Но нужна ли она была России?
О европейской России
Это правда, что Петру пришлось воссоздавать европейскую элиту страны с нуля, силой-московитское столетие не прошло даром. Страна закостенела со своим русским богом и Кузьмой Индикопловом еще больше, чем закостенела она в советские времена с их «социалистическим выбором». Правда и то, что даже «два-три непоротых поколения» спустя после Екатерины, по выражению Н. Я. Эйдельмана, декабристы были все еще «далеки от народа». Но так стремительно развивалась после них европейская Россия, что уже Николаю I пришлось воздвигать против нее жандармские плотины. Едва он умер, однако, плотины были прорваны. И уже в 1856 году, с первым дуновением гласности, откуда-то, как из-под земли, зазвучали вдруг громкие голоса полузадушенной при Николае европейской России. И в стране, где диссидентов вообще не осталось, всех извело III отделение Его Императорского Величества канцелярии (Федор Достоевский, между прочим, был одним из тех, изведенных, томился в «мертвом доме»), оказалось их неожиданно много, этих русских европейцев.