Такова была точка зрения Лациса. Моя тоже. Но вот реваншисты предлагают совершенно другую точку зрения. Они, как мы видели, уверены, что «к середине 80-х годов XX века СССР был крепок, как никогда». И никакая Перестройка никому, кроме его предательской «верхушки», была ни к чему. Правда, ни одного экономического аргумента в пользу этого утверждения я никогда от них не слышал. Тем не менее, такова официальная идеология Изборского клуба, их главного интеллектуального центра, в рядах которого, между прочими реваншистами, и советник президента РФ С.Ю. Глазьев. С выбором между двумя этими версиями того, кому нужна была Перестройка, и оставляю я читателя.
Глава 4
РАСКОЛ ПРАВЯЩЕЙ ПАРТИИ
Я понимаю, что на исходе 2014 года, в разгар массовой патриотической истерии и жесточайшего упадка духа, своего рода надира, европейской России, то, что я сейчас скажу, может показаться невероятным. Но это факт русской истории. На протяжении трех лет Перестройки, начиная с Октябрьского пленума ЦК КПСС 1987 года, где сбивчиво выступил против Лигачева, а потом каялся Ельцин, и до июля 1990-го, когда будущей зюгановской КПРФ удалось возродить свою партийную иерархию (тогда она называлась РКП), массы, те самые массы, на которые сегодняшние русские европейцы махнули рукой, были их реальной опорой в борьбе против «аппарата».
Под «аппаратом» имеется в виду, понятно, партийная бюрократия, присвоившая себе государственную власть в стране и изрядно за последние семьдесят с лишним лет всем надоевшая. Та самая номенклатура, которую национал-патриоты обвинят впоследствии в предательстве «великой державы» и которая на самом деле дралась за эту державу до последнего патрона. Чтобы представить ее себе, достаточно вспомнить, что представителей научной и творческой интеллигенции было среди делегатов Учредительного съезда РКП меньше 9 %, партийных работников 42,6 %, а всего сотрудников аппарата управления 68,8 %. Своего рода офицерская Добровольческая армия времен гражданской войны. Только состоявшая не из отчаянных мальчиков из хороших семей, тайком пробиравшихся на Дон, а из прожженных аппаратных волков со всех концов «тайги», как назвал свою страну В. В. Путин.
Короче говоря, вопреки утверждению летописца реванша, стояли друг против друга в 1990 году не одна, а ДВЕ партийные элиты, и исход их поединка решали именно массы. Сама даже мысль о необходимости второго, параллельного, «аппарата» пришла реставраторам в голову после сокрушительного поражения, которое нанесли им эти беспартийные массы на первых же альтернативных выборах в марте 1989-го. Но это требует небольшого предисловия.
Шахматная комбинация генсека
Еще летом 1988 года на XIX партконференции Горбачев, стремясь ослабить свою зависимость от «аппарата», разыграл изящную комбинацию, которую никто в то время не понял. Я имею в виду решение о совмещении должностей партийных и советских руководителей областей и краев. Мотивировка была такая: партийные руководители должны быть подконтрольны беспартийным массам-не пройдешь в руководители Совета, не станешь и секретарем обкома партии. Не выберут на Съезд народных депутатов, останешься у разбитого корыта.
«Обычная демагогия» — сердилась партийная интеллигенция (любимое выражение Отто Лациса, который и сам успел побывать в перестроечные времена и первым заместителем главного редактора «Коммуниста», и членом ЦК). Какие беспартийные массы? Да для всех этих доярок и слесарей-монтажников секретарь обкома, хозяин области, был царь и бог, и воинский начальник. ОНИ его будут контролировать? Аппаратчики посмеивались, сочли блажью генсека.
А несколько месяцев спустя грянули выборы на Съезд. И все ахнули. Горбачев и впрямь оказался гроссмейстером аппаратной интриги. Он, единственный, поверил в то, что судьбу партии вершат уже не брежневские (сейчас сказали бы уралвагонзаводские) массы, а ПЕРЕСТРОЕЧНЫЕ! Комбинация, которую все сочли нелепой, принесла сенсацию. Беспартийные перестроечные массы «прокатили» больше тридцати первых секретарей обкомов (и не счесть, сколько вторых). Особенно оглушительным был провал партийных кандидатов в Москве и в Ленинграде (здесь под раздачу попали и секретари горкомов и райкомов и даже командующие военными округами). «Патриотические кандидаты, — с горечью констатирует летописец, — потерпели сокрушительное поражение».