Последний пленум
После Обращения к коммунистам страны секретарей партийных организаций городов-героев аппаратчики были уверены, что намеченный на ноябрь 1991 года чрезвычайный съезд у них в кармане. Но они не приняли в расчет «нетерпение сердца» наци-онал-патриотов. Тем важна была, в отличие от аппаратчиков, не столько «буржуазная контрреволюция», сколько судьба империи, той самой, дорогой до слез, до отчаяния единой и неделимой, которую завещали им белогвардейцы. А именно ее-то, империю, и уничтожал на глазах Новоогаревский процесс, затеянный генсеком. Десять президентов, включая Горбачева, были близки к завершению этого самого «процесса». Новый Союзный договор был практически готов к подписанию, и попытка сорвать его отчетливо пахла гражданской войной. Югославским вариантом «развода» она пахла. Одним словом, кровью. Большой кровью.
Но не призрак гражданской войны волновал наци-онал-патриотов. И тем более, не планы партийного переворота. Для них час X настал. К черту партийные перевороты, если отечество в опасности (понятие отечества совпадало для них, как мы помним, с понятием империи, Туркмения была в такой же степени отечеством, как Украина)! Новый Союзный договор не должен быть подписан. И власть для этого нужно было брать немедленно.
Вот почему накануне последнего, июльского пленума ЦК (за три с лишним недели, не забудем, до путча)«Советская Россия» публикует СЛОВО К НАРОДУ, национал-патриотический манифест, призывавший к немедленным действиям для спасения отечества. Судя по истерическому стилю, писал его Проханов, ассистировали Валентин Распутин и Юрий Бондарев (впрочем, их имена и стояли первыми под манифестом, наряду с подписями будущих путчистов Александра Тизякова и Василия Стародубцева и, что важнее, с подписями генералов, не отставных, состоящих на службе — командующего сухопутными войсками СССР Валентина Варенникова и первого заместителя министра внутренних дел СССР Бориса Громова). Вот отрывок из текста.
А. А. Проханов В. Г Распутин Ю. В. Бондарев
«Очнемся, опомнимся, встанем и стар, и млад за страну. Скажем «Нет!» губителям и захватчикам. Положим предел нашему отступлению на последнем рубеже сопротивления. Мы начинаем всенародное движение, призывая в наши ряды всех, кто распознал страшную напасть, случившуюся со страной… Начнем с этой минуты путь ко спасению государства. Создадим народно-патриотическое движение, где каждый, обладая своей волей и влиянием, соединится во имя великой цели — спасения отчизны». Похоже на передовицу газеты «День»? Разница лишь в том, что в «Дне» под ней не было бы подписей действующих генералов. Таков был фон, на котором открылся июльский пленум ЦК.
Первый день начался докладом Горбачева, в котором он представил пленуму новую Программу партии, расхвалил ее до небес и рекомендовал принять целиком, но закончился полным ее разгромом. Генсек рассчитывал, конечно, что для многих она окажется неприемлемой, но того, что реакция аппаратчиков будет столь единодушной, все-таки не ожидал. Впрочем, на второй день ситуация уравновесилась, во всяком случае у Программы нашлось немало защитников, и Горбачев даже чуть было не выбил из рук аппаратного большинства их главный козырь. Просто раскрыл Устав и прочитал: «внеочередной съезд партии созывается не реже чем раз в пять лет». И ни слова о том, что съезд может созываться ЧАЩЕ, чем раз в пять лет, хоть каждый год его созывай, как в ленинские времена, он все равно останется очередным. Так зачем именовать предстоящий съезд «чрезвычайным»?
А. И. Тизяков
В. А. Стародубцев
В. И. Варенников
Б. В. Громов
Короче, поймал большинство, как воришку, за руку, продемонстрировал, что видит его замысел насквозь: «Так значит, вы хотите, чтоб я на съезде отчитывался, а вы, Центральный Комитет, отчитываться не хотите?» И застигнутый врасплох зал вдруг дружно выдохнул:
— Не хотим!
И вся портновская работа Кургиняна пошла насмарку: сами признались.
Впрочем, какое это имело значение, если какие-нибудь три с лишним недели спустя августовский путч перевернул все вверх дном? Да, Прокофьев со своими аппаратчиками и своим переворотом ушел в небытие. Но проиграл свой последний бой и Горбачев. Довести до ума Новоогаревский процесс довелось Ельцину.