На самом деле время было ужасное (и уж менее всего скучное). Время, в частности, олигархического беспредела, когда, по словам Егора Гайдара, «некоторые олигархи решили, что крупный капитал должен управлять политикой». И что проще всего это сделать, приобретая собственные средства массовой информации. И приобретали, ни с чем не считаясь, во многих случаях безжалостно разрушая крепкие, сложившиеся журналистские коллективы. Так погибли Московские новости, мой дом в Москве между 1996 и 2002-м, так погибли Известия. Я говорю о самых старых и лучших в стране коллективах времен Перестройки. На примере гибели Известий я и попробую показать ужас этого беспредела.
Да и в политическом смысле нехорошее было время. Другим оно, впрочем, и не могло быть, поскольку, вопреки летописцу, ситуация 92–93 годов, по сути, повторилась: Дума, в которой доминировали только что разгромленные на президентских выборах коммунисты, оказалась столь же непримиримой и вступила в такую же конфронтацию с президентом, что и прежний Верховный Совет, сорвав, таким образом, программу реформ, выработанную для второго срока Ельцина (лавры достались раннему Путину).
Да, в отличие от Верховного Совета, Дума больше не претендовала на всевластие. Да, она больше не пыталась свергнуть Ельцина посредством вооруженного мятежа (хотя об импичменте, как мы еще увидим, напоследок и вспомнила). Но мечту о реванше, о восстановлении СССР, она не оставила. Какими были зю-гановцы летом 96-го, такими и остались. И девиз их «капитализм никогда не приживется в России» был прежним. Вот и делали все, что могли, чтоб он не прижился, только отныне-на парламентской и региональной аренах. И тут успех у них был впечатляющим.
Гекачепист Василий Стародубцев воцарился губернатором Тульской области, амнистированный вождь октябрьского мятежа Руцкой — в Курской, поддержавший ГКЧП Аман Тулеев-в Кемеровской, другой «попутчик» ГКЧП, Николай Кондратенко — в Краснодарском крае. Жириновец Евгений Михайлов стал губернатором Псковской области. В Орловской области дело дошло до курьеза: лишь один из членов местного законодательного собрания не был членом КПРФ. В Северной Осетии членами КПРФ были президент, премьер-министр и спикер республиканского парламента. Даже бывший «денщик», а ныне враг Ельцина Коржаков, и тот был избран в Думу. «Красный пояс» охватывал теперь Черноземье, Нижнее Поволжье, Северный Кавказ и степные области Сибири. Напоминало до боли знакомое из сталинского Краткого курса «триумфальное шествие Советской власти».
Наводит на некоторые размышления лишь неподдельный восторг летописца по поводу того, что «к красным относятся именно те регионы, которые были «черными» (то есть черносотенными) в 1906–1917 гг.» Фактически это имеет очень отдаленное отношение к истине (черносотенные погромщики свирепствовали, главным образом, все-таки в еврейской черте оседлости, т. е. западнее «красного пояса»), но сам факт радости коммунистов такому, пусть воображаемому, совпадению знаменателен, не правда ли?
Покажу на одном примере, как пользовались они своим региональным преимуществом, чтобы саботировать реформы. Остановить распространение частной собственности в городах было — после реформ начала 90-х-затруднительно, но земля… Она-то всегда была в представлении русского крестьянина «ничья», она от Бога. Это ведь Традиция с заглавной буквы, то, что всегда отличало Россию от ее всегдашнего врага, кощунствующего Запада, давно поправшего все традиции. Гигантская пропагандистская кампания была развернута против закона «Об обороте земель сельскохозяйственного значения». А в «красном поясе» он попросту игнорировался.
Так и не вступил, по сути, в жизнь этот закон при Ельцине, хотя смысл сопротивления ему очевиден: пусть лучше зарастет земля чертополохом, но в руки хозяина ее не отдадим. Это лишь частный случай того, как зюгановцы готовы были стоять, ну, не насмерть, конечно, но достаточно, чтобы побольше попортить крови реформаторам. Общий принцип их парламентской деятельности описал Гайдар в «Развилках новейшей истории России».
«Коммунисты, имевшие большинство в парламенте, стремились, — писал он, — повысить расходы за счет дефицита бюджета. На стадии формирования бюджета они выглядели как защитники интересов тружеников села, служащих социальной сферы, военно-промышленного комплекса и т. д., а на стадии выполнения (точнее, неизбежного невыполнения) этих расходов — как строгие критики провалов правительства» (выделено автором). Мне кажется очевидным, что КПРФ неспроста вгоняла правительство в ситуацию хронического дефицита и что зря толковали политику коммунистов как тривиальную демагогию, как попытку повысить свой рейтинг за счет правительства, набрать очки у населения. Все это, конечно, было, но стояла за этим и совершенно определенная стратегия, все тот же сформулированный Зюгановым в предвыборной книге «За горизонтом» тезис, что «капитализм не приживается и никогда не приживется в России».