А вот еще одна возможность высмеять на весь мир, на этот раз Запад, за глухоту, мистифицирующую всю его политику в отношении России. 1 августа 93-го Нью-Йорк Таймс опубликовала редакционную статью «Новая русская империя?» В ней справедливо отмечалось, что «националистические оппоненты правительства президента Ельцина и отдельные фракции в армии мечтают о реставрации русской империи. И не только мечтают. Некоторые командиры в новых республиках начали действовать». Далее перечислялись соответствующие акции этих командиров в Таджикистане, в Азербайджане, в Грузии, в Прибалтике и на Украине. «Если националисты, — продолжала газета, — сумеют направить крупнейшее в Европе государство с самым большим на континенте военным ядерным потенциалом на курс экспансионизма, перспективы международной безопасности могут трансформироваться за одну ночь».
Верно. Опубликуй газета такую статью сейчас, когда «курс на экспансионизм» стал государственной политикой России, цены бы ей не было. Но той осенью, когда два месяца оставалось до вооруженного мятежа, которому предстояло решить вопрос о самом существовании «правительства президента Ельцина», действия «некоторых командиров», могли означать лишь одно: у президента, занятого центральным конфликтом 93-го, противоборством с Верховным Советом, руки не доходили до того, что происходило на окраинах страны. Так или иначе, проблема, поднятая редакцией Нью-Йорк Таймс, была совершенно очевидно маргинальной по сравнению с почти невыносимым напряжением, в котором жила в ту пору столица России.
Но самое интересное было дальше, когда редакция начала рассуждать о том, что же все-таки делать Западу перед лицом вроде бы намечавшегося курса России на реставрацию империи: «Вашингтон может использовать как пряник, так и кнут, чтобы помочь м-ру Ельцину отбить вызов националистов».
Бог с ним, с «пряником», мы уже знаем, что о действительно важном для будущего страны «вызове националистов» из Верховного Совета газета понятия не имеет. Но что имела она в виду под «кнутом»? Оказывается вот что. «Нужно ясно предупредить националистов, что продолжающееся военное вмешательство в политику нерусских республик может привести к экономической изоляции России».
Но позвольте, мы ведь только что читали «Ответ оппозиции». И в редакции, надо полагать, читали. Знают, стало быть, что реваншисты только и мечтают об «экономической изоляции России», которая, по их мнению, означала бы гибель Запада. Это ИХ угроза, ИХ кнут. Чтобы у туповатого Запада не осталось в этом никаких сомнений, День заказывает огромную, опубликованную в двух номерах статью «Эра России». И кому заказывает? Хорошо уже известному нам «наци» Баркашову. И тот подробно разжевывает для нью-йоркской газеты, словно для несмышленыша, очевидную для него истину.
«Россия-то, — разъясняет «наци», — экономический бойкот Запада запросто переживет. Наших собственных ресурсов вполне хватит для автономного развития в любом случае. А вот переживет ли Запад бойкот с нашей стороны? В результате прекращения поставок нашего сырья в США и на Западе наступит резкий спад производства. А если, следуя нашему примеру, захотят сами распоряжаться своими ресурсами и другие сырь-едобывающие страны, выхода из кризиса для США не будет (выделено автором). Сотрясаемые расовыми и социальными волнениями они, скорее всего, развалятся на ряд небольших государств. Когда это произойдет, в мире останется только одно самое могучее во всех отношениях государство — и это будет наше государство. Впереди эра России — и она уже началась!»
Голубая мечта русского «наци», не имеющего даже отдаленного представления ни о политике, ни об экономике? Дичайший вздор? Все так. Но реваншисты-то, как видим, верили в него свято. И поэтому пытаться остановить их угрозой «экономической изоляции России» выглядело, согласитесь, очевидной бессмыслицей. И, тем не менее, ведущая американская газета именно ее предлагала в качестве «помощи м-ру Ельцину». Какой простор для российской либеральной прессы повоспитывать западное общественное мнение и заодно раздавить в зародыше реваншистский миф при самом его зачатии! Увы, сколько я знаю, едва ли кто-нибудь в России, и тем более на Западе, вообще заметил эту неувязку.
Кладбище упущенных возможностей — вот что открывается нам при взгляде на эту картину. Интеллигентское высокомерие: кому взбредет в голову читать эту мерзость-День? Да и времени для этого не было: следовало срочно «менять власть». Я не говорю уже, что ни от Афанасьева, ни от какого бы то ни было иного лидера либеральной оппозиции никто никогда не слышал объяснения, как именно, с помощью каких социальных сил и опираясь на какие политические альянсы, могло бы «общество само прорваться в цивилизацию». Как показали первые же выборы в Думу 12 декабря 93-го, самое большее, на что могли рассчитывать в парламенте демократы, тем более — расколотые на три партии: Гайдара, Явлинского и Шахрая, — это 30 % голосов, по сути, та же треть, что в Верховном Совете. Не с Жириновским же, в самом деле, не с коммунистами и аграриями было «прорываться в цивилизацию». Нет, похоже, «менять власть» не было тогда делом либералов. Просвещение — было. Но им они, как мы видели, пренебрегли.
Говоря словами Талейрана, это было больше, чем преступление, это была ошибка. Постараемся не повторить ее после Путина?
Глава 14
ЧЕЧЕНСКИЙ ЭКЗАМЕН В НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ РОССИИ
Что сильнее всего поражает в новейшей истории «Русской идеи» — от партийных аппаратчиков к реваншистской оппозиции, от Горбачева к Ельцину (и к Путину) — это бездна ошибок. С обеих сторон. Какая-то вакханалия ошибок! Ошибается коммунистическое большинство первого Съезда народных депутатов РСФСР в мае 90-го, выбирая председателем Верховного Совета своего будущего непримиримого противника Ельцина. Ошибаются реваншисты и с импичментом, и с референдумом, и вообще со всем, что они делали-от августовского путча 91-го до октябрьского мятежа 93-го. Не отстает и другая сторона. Ошибается Горбачев, отвергая свой последний шанс — программу Шаталина, ошибается Запад, теряя интерес к России, едва миновал страх коммунизма, ошибаются отечественные либералы, забывая о своей миссии просвещения большинства, отдавая ее реваншистам.
И особенно как-то безнадежно все это выглядит потому, что предстоит мне сейчас описывать еще одну ошибку. На этот раз Ельцина. Жестокую — и кровавую — ошибку, вторжение в Чечню, так, на первый взгляд, напоминающее сегодняшнее вторжение в Украину.
Впрочем, эта последняя аналогия, как скажет вам каждый историк, лишь кажущаяся. Ошибка ошибке рознь. И разница между ними важна. В данном случае-для понимания особенностей русской истории-важна первостепенно. Остановимся на ней на минуту, она того заслуживает. Потому что на самом деле не ельцинскую ведь ошибку повторил Путин, а куда более древнюю, николаевскую (речь, конечно, о знаменитой крымской эпопее Николая!). И дело не в том лишь, что у ельцинской ошибки была хоть видимость оправдания-«ликвидировать очаг всероссийской преступности», «предотвратить вторую кавказскую войну», а у путинской и видимости не было. В чем-то другом, куда более важном, разница.
Ошибка Ельцина, безусловно, непростительна для лидера переходившего, казалось, к демократии государства. Но все же нашел он в себе силы осознать свою ошибку, положить конец войне-пусть под угрозой провала на выборах, — не поддался соблазну диктатуры, вернулся к переходу. Да, к «испорченному», искореженному олигархическим хамством, но все же переходу к демократии (то есть, в моем представлении, к обществу без произвола власти), чего реваншисты, стоявшие стеной за «войну до победного конца», никогда ему не простили.