В свою очередь великий князь совершенно очаровал местное общество своею обходительностью и благосклонностью и оставил о себе самую лучшую память во всех тех, которые имели счастье быть ему представленными.
Перед самым отъездом из Индии великий князь получил от вице-короля еще одну телеграмму, в которой высказывалась надежда, что его высочество остался доволен своей поездкой, и выражалось сожаление лорда Керзона, что ему не удалось принять высокого гостя у себя. На это великий князь ответил еще раз благодарностью индийскому правительству за предоставление в его распоряжение вагонов и добавил, что, благодаря любезному приему европейского общества городов, им посещенных, а равно некоторых магараджей, он вынес весьма приятное впечатление от своей поездки по Индии.
В заключение я не могу не высказать, что единственною хорошею стороною этого дела является то, что не было никаких пререканий относительно этикета и церемониала приемов великого князя у вице-короля и губернаторов, — пререканий, которые, наверно бы, возникли ввиду заносчивости и мании величия, коими заражены все здешние власти, а в особенности г. Керзон.
С глубоким почтением и таковою же преданностью имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугою.
Клемм.
9 мая 1902 года. Донесение Генерального консула в Бомбее В. О. фон Клемма в Первый департамент МИДа о приеме, оказанном великому князю Борису Владимировичу индийскими князьями.
Во время своего путешествия по Индии великий князь Борис Владимирович посетил два туземных княжества, Бароду и Капурталу, а также поместье магараджи Майменсингского в Восточной Бенгалии. В противоположность сухому, чтобы не сказать более, приему, сделанному высокому гостю в чисто британских владениях, туземные магараджи обнаружили широкое гостеприимство и самую полную любезность.
Магараджа Капуртальский, осведомившись о прибытии великого князя в Индию, сам поспешил пригласить по телеграфу его высочество посетить его владения. Поездку к магарадже Майменсингскому на охоту было сравнительно легко устроить через старшего судью Бомбейского президентства, лично с ним знакомого. Труднее всего было добиться доступа к магарадже Гаэквару Бародскому, а между тем было очень желательно посетить последнего как одного из самых крупных и богатых владетельных князей индийских, обладающего значительной коллекцией драгоценных камней, старинного восточного оружия и других интересных предметов. Посещение Бароды было тем желательнее, что попытка устроить поездку великого князя в Хайдерабад, как значится в предыдущем моем донесении, не увенчалась успехом. Но если англо-индийскому правительству было нежелательно допускать великого князя к туземным владетелям, то это, несомненно, касалось более всего Гаэквара и магараджи Капуртальского, которые оба на дурном счету у англичан за их независимость и неподатливость английским требованиям. Гаэквар — один из немногих индийских князей, которые отказались содержать так называемые вспомогательные войска, и о нем сам вице-король отозвался неодобрительно в одной из своих речей. Я слышал также раньше от французского консула и некоторых других лиц, что иностранцам всячески затрудняется доступ к Гаэквару.
Понятно поэтому, что знакомые мне должностные лица в Бомбее поспешили отклонить мою просьбу об устройстве свидания великого князя с Гаэкваром, ссылаясь на нелюбезность и вообще на странности характера последнего. Случайно, однако, мне удалось найти лицо, которое взялось устроить поездку в Бароду, а именно некоего г. Фрезера, редактора-издателя влиятельного англо-индийского органа «The Times of India». На обеде, данном этим господином его высочеству, он свел меня с прибывшими случайно в тот же день в Бомбей английским резидентом в Бароде, полковником Мидом, и воспитателем детей Гаэквара, г. Френчем. Полковник Мид, подобно моим бомбейским друзьям, отклонил от себя устройство поездки, но указал мне на Френча как на лицо, которое, может быть, в состоянии будет помочь мне. Френч совершенно откровенно высказал мне, что посещение Гаэквара великим князем будет, вероятно, не особенно приятно вице-королю, но что он считает себя слугою Гаэквара и потому не заботится нисколько о мнении и взглядах г. Керзона, и добавил, что он не замедлит известить сейчас же о моем желании Гаэквара, который, наверно, будет очень рад принять его высочество. Действительно, на следующий же день получено было приглашение Гаэквара посетить его владения.