В пародии сказуемые-анафоры и управляемые ими ИС образуют более ровный рисунок нарастания – ИС 4+4+8, а металитературный финал (ИС 3), вводимый формулой Как сладко было б на свободе, эффектно обнажает самый топос метаморфозы.
Степан Петрович Шевырев (1806–1864)
У Ш. примечательна «Русская разбойничья песня» (1827; обработка того же народного источника, что и в «Свадьбе» А. В. Тимофеева, 1834, знаменитой благодаря музыке Даргомыжского, 1835), с ИП фольклорного типа. Атаман разбойников отвечает на вопросы сына:
«Я учил тебя добру: Зверем жить под землей, Рыбой плыть под водой, Птицей в воздухе летать. На коне в огонь скакать <…> Мне сказала ворожейка, Лихая злодейка: Что тебе венчаться С матерью твоей, Что тебе ласкаться У песчаных грудей».
ИС 4+2; характерен мотив передвижения; «иное» представлено фольклорностью, разбоем и зооморфной метафорикой (ср. № 330).
[Шевырев 1939]
36. Чтение Данта
36. Обрамляющий повтор приравненных друг другу инфинитивов – частный случай дефиниционных приравниваний (ср. №№ 12, 15), как правило, безличных и, значит, абсолютных; изъявительное 2-е лицо в 6-й строке (всплываешь ты…) неопределенно-лично. Общая структура: ИС (1=1)+1+(1=1). Мотивы передвижения (в частности, по воде), любования волнами и поэтического творчества (здесь под углом читательской рецепции) типичны для ИП, а ассоциация плавания с чтением (вызвавшая упрек Белинского в натянутости) оригинальна и родственна другим метапоэтическим применениям ИП.
Владимир Григорьевич Бенедиктов (1807–1873)
У Б. более двух десятков ст-ий с ИС, часто длинными, но не абсолютными и не покрывающими бóльшую часть текста, – свидетельство укоренения ИП как принятого ресурса романтической поэзии.
Особенно охотно разрабатывал Б. тему женщины как проблемного иного, пришедшую на смену сатирическому харáктерному иному XVIII в. Ср.:
ИС (3-1)+(14-1)+4 в ст-ии «К женщине» (1839):
Должна от света ты зависеть , Склоняться, падать перед ним, Чтоб, может быть, его возвысить Паденьем горестным твоим; Должна и мучиться и мучить, Сливаться с бренностью вещей, Чтоб тяжесть мира улетучить Эфирной легкостью твоей; Не постигая вдохновенья, Его собой воспламенять, И строгий хлад благоговенья Слезой сердечной заменять; Порою, на груди безверца Быть всем, быть верой для него, Порою там, где нету сердца, Его создать из ничего, Бездарному быть божьим даром Уму надменному назло, Отринув ум, с безумным жаром Лобзать безумное чело; Порой быть жертвою обмана, Мольбы и вопли отвергать, Венчать любовью истукана И камень к сердцу прижимать. <…> Тебе дано его покоить, Судьбу и жизнь его делить, Его все радости удвоить, Его печали раздвоить [Бенедиктов 1939, 115];
ср. тж. ст-ие «Напрасно» (1842; «Напрасно, дева, бурю спрятать.…»), с ИС 6;
и «Лестный отказ» (1844), с ИС 5 в прямой речи женщины, т. е. с перевоплощением лирического субъекта в «иной» пол [Бенедиктов 1939, 177]:
«<…> Я не хочу обманом искушать Поэта жар и стих покорной И полунежностью притворной Тебя коварно вдохновлять, Внушать страдальцу песнопенья И звукам, вырванным из сердца глубины, Рассеянно внимать с улыбкой одобренья И спрашивать: кому они посвящены? <…>»;