[Поэты 1840–1850‐х годов]
43. «Любя его, принадлежать другому!..»
Любя его, принадлежать другому!..И мне в удел сей тяжкий долг избрать?Мне, изменя обету дорогому,Иной обет пред алтарями дать?..Жестокие!.. Они не понимают,Что буду я, их воле покорясь;Судьбой моей они располагают,Ни чувств моих, ни сердца не спросясь!Могу ли я забыть любовь былую…Заменит ли одна рука мояПривязанность и преданность прямую?..Позволено ль коварством подкупнымОбманывать искателя младогоИ заплатить за жар огня святогоКокетством лишь расчетливым одним!..Когда во мне, любовью ослепленный,Он думает сочувствие сыскать,Должна ли я, играя им надменно,Безумные мечты его питать?..Должна ли я надеждою напраснойЕго привлечь, в нем сердце упоить,Его на миг блаженством озарить,Чтоб, ложь презрев, он вправе был, несчастный,Проклятием меня обременить?..
Ах, нет!.. Грешно и низко бы то было!..Доверие – святыня!.. Горе той,Кто, не поняв измены первой силу,Сомнениям предаст весь век чужой!
Но я, любви я слишком цену знаю,Чтоб ею мне бессмысленно шутить!Я не могу другого полюбить,Но искренно в нем чувство уважаю!
Победу я заметила своюБез радости, без гордости сердечной…И клятву я самой себе даю.Люблю к тому остаться верной вечно!
<1842–1850>
43. Ст-ие – из гл. 15 «Сватовство» романа в стихах «Поэзия и проза жизни. Дневник девушки», где оно принадлежит героине романа Зинаиде; его ранняя редакция («Невозможно»; 1831), по-видимому, выражала настроения самой Р., колебавшейся между любовью к Алексею Голицыну и выходом замуж за богатого гр. А. Ф. Ростопчина (брак был заключен в 1833 г.). Почти абсолютная инфинитивность начала (за исключением перволичного мне) вторит альтернативности размышлений лирической героини (о другом и чужом), отмеченных влиянием Татьяны в VIII гл. «Онегина». ИФ 3+1+2+1+1+(3-1)+1+1+1 пронизывают весь текст. Ст-ие написано Я5жм с опоясывающей и перекрестной рифмовкой, с одной холостой строкой (Заменит ли одна рука моя, – отсутствует 4-й член схемы AbAb) и с одной добавочной – в кульминации ИС 3-1 (Его на миг блаженством озарить).
Вставать, чтоб целый день провесть наединеС напрасными и грустными мечтами,В безжизненной степи, в бемолвной тишине,Считать года потерянными днями,Не видеть пред собой ни цели, ни пути,Отвыкнуть ждать, забыть надежды сладостьИ молодость губить в деревне, взаперти, —Вот жребий мой, вот жизнь моя и радость!
Когда ровесницам моим в удел даныВсе общества и света развлеченья,И царствуют они, всегда окруженыТолпой друзей, к ним полных снисхожденья;Когда их женский слух ласкает шум похвал,Их занят ум, их сердце бьется шибко, —Меня враждебный рок здесь к степи приковал,И жизнь моя лишь горькая ошибка!..
Напрасно я в себе стараюсь заглушитьЖивой души желанья и стремленья…Напрасно зрелых лет хочу к себе привитьХолодные, сухие размышленья…Напрасно, чтоб купить себе навек покой,Состариться сейчас бы я готова…Вперед, вперед и вдаль я рвусь моей мечтой, —И жить с людьми стремится сердце снова!..
1836; оп. 1856
44. Ст-ие открывается квазиабсолютной ИС (6-1/1) с резюмирующим Вот…; II строфа неинфинитивна, а в III инфинитивы, на этот раз зависимые, возвращаются (1+1+(1-1)+1). Альтернативность ИП мотивирована нетрадиционным для элегии, но характерным для «женской» тематики противопоставлением бессмысленной сельской жизни полноценной городской/светской. Более обычно выражение того же элегического уныния в осенне-зимнем природном коде, ср. «Осенние листы» (1834/5), с ИФ 1+2+4 и мотивом неосуществимого маршрута:
И вы, как я, обречены Увянуть здесь перед зимою?.. И я, как вы, осуждена Не покидать степи печальной, В ней изнывать , тоски полна, Вотще душой стремясь в путь дальний?.. Нам вместе ль рок велел страдать , И век отжить , и умирать В своем углу непросвещенном, Под небом, вечно омраченным, И стран желанных не видать?..