1а). Дворянство
По мысли Петра, дворянство становилось основным сословием. Боярство получало фактически те же права, что и дворянство, оно как бы размывалось в дворянской среде и если чем и отличалось, то только обширностью своих поместий и угодий. Вотчина и поместье слились уже в XVII веке, и дворяне получили право передавать свои поместья по наследству, как и бояре — свои вотчины. Следовательно, чисто материальная сторона дела была уже сделана. Все стали дворянами, а раз так, то обязаны были служить на государственной службе, и служить бессрочно. Пропорция устанавливалась очень жесткая: две трети фамилий должны были служить в армии и на флоте, а одна треть имела право занимать места в штатской службе, т. е. идти в бюрократию. При распределении конкретных лиц учитывалось, сколько и где членов данной семьи, данного рода, уже служат.
Духовенство Петр сразу трогать не стал, хотя, коль скоро было сокращено монастырское церковное владение и определенное число крестьян оттуда изъято, то, естественно, материальное положение Церкви стало иным.
{11}
1б). Население городов
Дальше следовало городское население, к которому надо отнести и купечество. Побывав за границей, Петр понял, что города — это средоточие торговли, а торговля способствует процветанию государства. Мысль не новая, он этого не мог не знать, потому что на Руси торговые города всегда были более развиты, чем те, которые просто были наполнены обывателями. И вот, создается городской магистрат, который должен управлять жизнью городов. Города делятся на пять классов, а их население — на две категории: регулярные и нерегулярные жители. В свою очередь, регулярные делятся на две гильдии: первая гильдия — народ серьезный, вторая — послабее, аптекари, художники и проч. Что касается нерегулярных, то это в основном «подлый народ», что не было словом ругательным, а скорее указывало на отсутствие определенных социальных возможностей. Хотя современный «подлец» и происходит от этого выражения, но в те времена слово «подлый» указывало на происхождение человека, а отнюдь не на его нравственные качества.
1в). Крестьянство
Петр пытался реформировать и крестьянство. До Петра не было так называемой подушной подати, обкладывали население со двора, с дыма, с сохи — отдельный человек не платил за себя налога. Петру срочно нужны были деньги на ведение войны, на содержание армии в мирное время, и вот, он пришел к нехитрой мысли: переписать население, определить точное количество людей на данной территории и посмотреть, скольких солдат они смогут содержать за свой счет.
Была введена подушная подать, ее должны были платить и крестьяне, и холопы, и гулящие люди, хотя непонятно, как их, в конце концов, хватали за руки и заставляли раскошелиться. Но, тем не менее, получилась следующая картина: Петр хотел, как заметил Платонов, возвысить холопа до уровня крестьянина, а на деле получилось, что в глазах помещика крестьянин опустился до уровня холопа. Петр не собирался усиливать крепостной гнет, система и так была довольно жесткой. Но на деле получилось, что именно при нем крепостное состояние крестьян стало значительно более тяжелым. Именно с Петра начинается практика продажи крестьян как холопов, т. е. они начинают фактически терять те личные права, которые имели. При этом крестьяне остаются неоднородной массой. Помимо чисто крепостных крестьян (владельческих, как их называли, потому что хоть он и крепостной, но у него был свой двор, своя земля и т. д.), были крестьяне черносошные (т. е. государственные — не принадлежавшие помещику), дворцовые, числившиеся за дворцовым ведомством, а также крестьяне-однодворцы (своеобразное переходное состояние от мелкопоместного дворянина к зажиточному крестьянину и наоборот), монастырские крестьяне, заводские (посессионные, как их называли, т. е. те, которых приписали к заводу; пожалуй, из всех видов крепостной зависимости эта была самая чудовищная). Все эти разновидности крестьянского состояния имели место.
2. Реформы армии и флота
Кроме реформы сословий Петр занялся реформированием армии и флота (на самом деле он начал с армии и флота, а это повлекло за собой все остальное).
Армия была очень плохой, и Нарва это показала; флота не было вообще (воронежский флот в счет не идет). Что же сделал Петр? Обязав все наличное дворянство служить, он заставил их служить в армии. При этом каждый дворянин к 15 годам должен был быть подготовлен к военной службе, а именно обучиться грамоте и цифири. Образование это было не ахти какое сложное, но и его дворяне бегали, не желая нести лишние тяготы, и Петр стимулировал развитие русского начального образования радикальными методами: дворянин, который не закончил такого начального курса, не имел права вступать в брак. Просто и хорошо. Причем шутки с Петром были плохи, уж если он издавал указ, то и следил за тем, как он исполняется, и ослушники могли дорого поплатиться. Так что блистательному российскому дворянству пришлось засесть за «аз, буки, веди». Высокообразованными они от этого, может быть, и не стали, но кое-что начали соображать. Так вот, после 15 лет молодой дворянин имел право стать солдатом. Заметьте: не офицером. Потому что Петр жестко следил за тем, чтобы ни один офицер не становился офицером сразу — изволь сначала потянуть солдатскую лямку.
Может быть, из всех реформ Петра эта была самая замечательная. Если бы сейчас каждый офицер побывал годиков пять солдатом, то, вероятно, наша армия очень быстро стала бы другой. Офицер — обязательно дворянин. Все, кто добрался до офицерства, становились дворянами автоматически. В армию таким образом стал не очень сильно, но ощутимо вливаться поток свежих, энергичных людей, которые всем были обязаны собственным заслугам. Знаменитый указ Петра, сформулированный с присущей царю лаконичностью и военной прямотой, гласил: «Отныне знатность по годности считать». Он был полностью подтвержден практикой. Офицер должен был служить уже пожизненно. В армии или на флоте — это не имело принципиального значения. Он мог быть уволен только по болезни, ранению или в крайне преклонном возрасте. Служили долго и далеко не всегда возвышались.
Если посмотреть шире, то именно с этого момента начал формироваться российский офицерский корпус, который впоследствии имел столько замечательных традиций. Именно с этого момента начала складываться та российская армия, которая поражала всех своими нравственными устоями и боевыми качествами. Рядовой крестьянин, которому забривали лоб и которого сдавали в рекруты (когда начались рекрутские наборы, то была установлена норма: одна душа с 75 дворов), тоже попадал в армию на всю жизнь. Но он прекрасно понимал, что если он тянет солдатскую лямку, то тянет ее и его помещик, дворянин. Все они понимали, что повинны службой государю, отечеству, и это их очень крепко объединяло.
Первые советские историки могли недоумевать: как же так — армия составлена из помещиков и крепостных крестьян, а крестьяне не душат офицеров? — не понимая при этом, что все они были товарищами по оружию. А те сравнительно небольшие льготы, в основном по части мирной жизни, которые {12} были у офицеров, во время военных действий превращались в одну замечательную почетную обязанность: во главе солдат непременно шел офицер и первым падал под ударом картечи, штыков, сабель, ятаганов и т. п. Солдаты это прекрасно понимали, офицеры — тоже. Поэтому случаи проявления жестокости по отношению к офицерам были явлением исключительным и имели место скорее только во времена Николая Павловича, и то в основном на флоте, где муштра была поистине безжалостной. Необходимо также отметить, что офицеры, которые люто расправлялись с солдатами за нарушение тех или иных уставных требований, тем не менее, никогда их не обкрадывали. Офицерский дух был заложен, несомненно, Петром, и Петр действительно реформировал армию, потому что в XVII веке ничего подобного не было. При Петре армия стала армией профессионалов. Другое дело, что она создавалась на протяжении многих лет, а традиции ее выковывались в боях. Основные потери наша армия несла не столько от боевых действий, сколько от методов ее формирования: обычной неразберихи, скученности, болезней, эпидемий, безобразной еды на солдатских пересылках и т. д. Плюс чудовищное количество беглых. Бежали не из армии, а с призывных пунктов, как сейчас бы сказали.