Михаил ПОКРОВСКИЙ
РУССКАЯ ИСТОРИЯ
Том 1
Серия «Историческая библиотека» основана в 2001 году
Серийное оформление С. Е. Власова
© Художественное оформление.
ООО «Издательство АСТ», 2002
Предисловие
Историческая наука, пожалуй, одна из самых сложных и противоречивых сторон исследовательской деятельности, поскольку доля субъективизма в трактовке и оценке тех или иных исторических событий неизбежно присутствует в любой работе. Поэтому с течением времени исследования одного ученого-историка превращаются в источник или предмет изыскания другого ученого-историка, более поздней эпохи. В этом плане жизнь и деятельность безусловно выдающегося ученого Михаила Николаевича Покровского (1868–1932) являет собой яркий пример того, как личность самого историка и его научное наследие стали предметами всестороннего изучения и темами для многочисленных научных и публицистических статей, лейтмотивы которых нередко диаметрально противоположны.
С конца XIX по конец XX века в России сменилось несколько «идеологических эпох», и каждая из них в лице представителей официальной исторической науки, вне зависимости от того, происходило ли это при жизни М. Н. Покровского либо уже после его смерти, оставила для потомков свое отношение к нему как к историку и как к человеку, что само по себе неоспоримо свидетельствует о неординарности его личности и выдающихся достижениях на поприще научной и общественной деятельности. В чем же причина такого пристального внимания к персоне М. Н. Покровского со стороны современников и уж тем более со стороны потомков, отстоящих от него на многие десятки лет? В судьбе ученого (в равной мере с научной и житейской точек зрения) как в зеркале отразились блеск и трагизм представителей российской интеллигенции, искренне уверовавших в новое философское течение, которое затем трансформировалось в религию под названием «марксизм».
Выпускник историко-филологического факультета Московского университета, где под влиянием великих русских историков В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова происходило его становление как ученого-исследователя академического типа, М. Н. Покровский, увлекшись марксизмом, перешел в стан социал-демократов, а впоследствии и в партию большевиков. Однако еще до того, как М. Н. Покровский становится марксистом ленинского толка, он в 1909–1914 годах создает наиболее значимое свое произведение — капитальный труд по истории России под названием «Русская история с древнейших времен», который мы предлагаем вниманию читателей. Основное значение этого труда заключалось в том, что в нем впервые в русской историографии была сделана попытка систематически изложить историю России с древнейших времен до конца XIX столетия с позиций материализма. Новизна трактовки истории России в корне отличалась от концепций официальной промонархической историографии, что придало работе острое политическое значение. Поэтому царские власти быстро издали указ об изъятии I тома «Русской истории с древнейших времен» из учебных библиотек и уничтожении V тома.
После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков, став уже одним из главных идеологов марксизма (с мая 1918 года и практически до конца жизни М. Н. Покровский — заместитель наркома просвещения РСФСР, где занимался вопросами науки и образования), он принимал участие в яростной борьбе против малейшего проявления «ереси» в марксизме. По его словам, «…правильное понимание русской истории может опираться только на понимание ее Лениным». Однако в «Русской истории с древнейших времен» Покровский допускает множество трактовок, не укладывавшихся в прокрустово ложе ленинизма, за что впоследствии ему не раз приходилось оправдываться. Тем не менее «Русская история с древнейших времен» была возведена в ранг основополагающего произведения для понимания русской истории с позиций материализма и ленинизма и, несмотря на определенное несоответствие идеологическим догмам, практически без каких-либо серьезных изменений и дополнений вплоть до 1934 года выдержала 8 изданий.
После смерти В. И. Ленина и прихода к власти И. В. Сталина изменились идеологические установки, а правоверные марксисты-ленинцы были признаны «еретиками» и подлежали планомерному уничтожению. Предание анафеме М. Н. Покровского и его научных трудов со стороны марксизма сталинского толка произошло уже после смерти ученого, тогда как судьба многих советских историков, выдвинувшихся в 20-х — первой половине 30-х годов, была неизмеримо трагичней. Практически все они огульно были причислены к «школе Покровского» и репрессированы. Научные работы М. Н. Покровского были изъяты из библиотек, и многие из них уничтожены.
Во времена «хрущевской оттепели», «застоя» и так называемой «перестройки» историки не раз проявляли интерес к научному наследию М. Н. Покровского (им было написано более 500 научных трудов), всякий раз пытаясь уложить его в жесткие рамки новых идеологических догм либо огульно развенчать. Однако по сей день остается актуальным вывод М. В. Нечкиной, сделанный еще в начале 20-х годов XX века в отношении «Истории России с древнейших времен»: «Этот труд представляет собой крупный вклад в науку… Грядущий исследователь русской истории обязательно пройдет через изучение работы М. Н. Покровского. Можно с ней не соглашаться, но нельзя ее обойти».
Глава I
Следы древнейшего общественного строя
С чего началась Древняя Русь ♦ Взгляды Шторха, Славянофилы и западники ♦ Скудость летописных данных ♦ Лингвистические данные. Славяне как лесной народ ♦ Славяне как автохтоны Восточной Европы. Вопрос о прародине славянского племени ♦ Культура Российской равнины по Геродоту ♦ Культура праславян по данным лингвистики ♦ Старая схема экономического развития, ее ошибочность ♦ Мотыжное земледелие ♦ Древнейшие тексты: показания арабов ♦ Древнейшая общественная организация ♦ Дворище и печище ♦ Следы матриархата ♦ Экономические основы древнеславянской семьи ♦ Семья — государство ♦ Власть отца ♦ Племя. Происхождение князей; условия их появления ♦ Следы власти отца в княжеском правлении
Еще писатели XVIII века никак не могли помириться на том, с чего началась Древняя Русь. В то время как пессимисты, вроде кн. Щербатова или Шлецера, готовы были рисовать наших предков X столетия красками, заимствованными с палитры современных этим авторам путешественников, создавших классический тип «дикаря», чуть не бегавшего на четвереньках, находились исследователи, которым те же самые предки казались почти просвещенными европейцами в стиле того же XVIII века. Щербатов объявил древних жителей России прямо «кочевым народом». «Хотя в России прежде ее крещения, — говорил он, — и были грады, но оные были яко пристанища, а в протчем народ, а особливо знатнейшие люди, упражнялся в войне и в набегах, по большей части в полях, переходя с места на место, жил». «Конечно, люди тут были, — солидно рассуждал Шлецер, — Бог знает, с которых пор и откуда, но люди, без правления жившие подобно зверям и птицам, которые наполняли их леса». Древние русские славяне были столь подобны зверям и птицам, что торговые договоры, будто бы заключенные ими с греками, казались Шлецеру одной из самых наивных подделок, с какими только приходится иметь дело историку. «Неправда, — возражали Щербатову и Шлецеру оптимисты вроде Болтина, — руссы жили в обществе, имели города, правление, промыслы, торговлю, сообщение с соседними народами, письмо и законы». А известный экономист начала XIX века Шторх не только признает за русскими славянами времен Рюрика торговлю, но и объясняет из этой торговли и созданного ею политического порядка возникновение самого Русского государства. «Первым благодетельным последствием» ее было «построение городов, обязанных, может быть, исключительно ей и своим возникновением и своим процветанием». «Киев и Новгород скоро сделались складочными местами для левантской торговли; в обоих уже с древнейших времен их существования поселились иностранные купцы». Эта же торговля вызвала второй, несравненно более важный переворот, благодаря которому Россия получила прочную политическую организацию. «Предприимчивый дух норманнов, их торговые связи со славянами и частые поездки через Россию положили основание знаменитому союзу, подчинившему великий многочисленный народ кучке чужеземцев». И дальнейшую историю Киевской Руси, и походы князей к Царьграду, и борьбу их со степью Шторх объясняет теми же экономическими мотивами, цитируя и так хорошо известный всем теперь, благодаря курсу проф. Ключевского, рассказ Константина Багрянородного о торговых караванах, ежегодно направлявшихся из Киева в Константинополь.