О быте и нравах этих первых «русских» людей, обитателей Новгорода, Киева, Смоленска, Чернигова, Переяславля (это вместе с Полоцком, стоявшим несколько в стороне и находившимся вначале в руках особой княжеской семьи, но тоже шведского происхождения, — древнейшие «русские» города, о каких мы знаем), мы узнаем больше всего из так называемой «Русской правды», сборника судебных обычаев, самые древние из которых возникли в Х в., а окончательно составилась «Русская правда» в ХIII в. Отсюда мы и узнаем, что князь в Х в. еще не судил. Дела между горожанами решались или самосудом: когда один человек ранил или убивал другого, тот или его друзья и родственники расправлялись с виновными сами, синяк за синяк, сломанное ребро за сломанное ребро, а за убийство убийцу убивали, — это называлось «кровною местью»; или же спорящие шли на третейский суд перед 12 человеками (присяжными) и подчинялись их решению. Решение это обыкновенно состояло в том, что ударившего или убившего приговаривали заплатить пострадавшему или его семье деньгами. Дороже всего платили за тех, кто принадлежал княжескому двору, меньше всего за крестьян — то же, что и за рабов. Считали тогда на серебро, хоть и называли его иногда, по старой памяти, «скотом». Перевести тогдашние цены на теперешние очень трудно, но приблизительно выходит, что жизнь крестьянина стоила тогда рублей 500, а жизнь боярина — в 16 раз дороже. За увечье тоже платили, но конечно меньше, чем за убийство. Если убитый был раб, хозяин высчитывал, был ли это обученный какому-либо ремеслу невольник или простой чернорабочий: за обученного раба-ремесленника нужно было платить дороже, чем за свободного крестьянина.
В чем же тут состоял суд? Да вот в том, что судьи помогали столковываться сторонам, обиженному с обидчиком, и высчитывали, сколько кому платить. А наказание? О нем сначала и речи никакой не было, не считая того, что обиженный, если чувствовал себя сильным, мог ударить, а то и убить обидчика. Наказаний вначале не было, потому что городская Русь X—XI вв. еще не знала общественных классов. Наказания служат средством для господствующего класса поддержать свою власть и привилегии (преимущества).
Например в буржуазном обществе, где все основано на частной собственности, наказаниями стараются внушить уважение к собственности. Кто затронет чужое право собственности, того всячески позорят, сажают в тюрьму, осуждают на каторжные работы и т.д. Но пока класса собственников еще не образовалось, всякий охранял себя и свое достояние, как умел, или обращался к окрестным жителям и соседям и у них искал защиты. Что нужна какая-то власть, которая бы хватала, сажала, наказывала, — это не приходило в голову.
Но постепенно наверху городской Руси выделилось люди, в руках которых благодаря удачным походам и грабежам скопилось много богатства, главным образом скота (мы помним, что он вначале был очень дорог) и рабов, «холопов». Масса трудящегося населения от них зависела. Крестьяне, которых войны не обогащали, а разоряли, должны были брать у богатых взаймы, преимущественно скот, лошадей. Скот они должны были отдавать с приплодом (отсюда «рост» и наше «ростовщик», — так произошли проценты). Задолжавшие крестьяне, «закупы», если не могли расплатиться (а могли они это сделать очень редко), попадали в положение, очень похожее на холопское: ростовщик-козяин их бил, иногда и продавал, как невольников. В такое же положение попадали и городские ремесленники, даже купцы, торговавшие в кредит на занятые деньги. Образовалось два класса: богачей, во главе которых стоял князь, и городской да деревенской бедноты, угнетаемой богачами.
С появлением классов началась и классовая борьба: бедные восставали, нападали на богатых, поджигали у них дома, крали у них скот. В позднейших частях «Русской правды» (мы помним, что она составлялась в течение трех столетий) мы уже находим наказания и именно за разбой, т.е. вооруженное нападение на чужую собственность, за поджог и за конокрадство. От этих преступлений нельзя было откупиться, — за них казнили. Любопытно при этом, что приходилось запрещать платить всей деревней за разбойника; очевидно, что крестьянство смотрело на него иными глазами, чем богатые люди: ему казалось, что разбой можно откупить, как и обыкновенное убийство в те времена. Зато если разбойника не находили, т. е. деревня его укрывала, взыскивали со всей деревни, по круговой поруке. Из этих постановлений «Русской правды» мы кстати узнаем, что жертвой разбоев чаще всего становились «княжи мужи», т. е. богатые княжеские приближенные.