Но я знал, каков Николай Иванович умище и какой великий организатор и всемерно продвигал Путилова, не жалея «золотой кубышки»…
И теперь, за без малого 15 лет совместной работы, с гордостью могу сказать — управленческий гений Путилова, всемерно поддерживаемый великим князем, а затем и императором Константином, плюс приобретение наисовременнейшего оборудования (уж тратить золото, так на индустриализацию, а не на балы и храмы) горы свернул. Горы бардака бюрократического и косности российской. Молодёжь из небогатых дворянских семей подросла, «вышла в инженеры» и ударно трудилась под началом Николая Ивановича. На заводах Общества, куда раньше чем в МОЕЙ реальности освоили производство рельсов и даже строительство цельных металлических корпусов для клиперов полуторатысячетонников и машин к ним. Англичане и те заволновались, как это так — у лапотной, полукрепостной и безграмотной России крейсера, способные к океанским переходам, с отменной мореходностью, сходят со стапелей один за другим. Бритты посчитали сие угрозой их морскому владычеству, пришлось пояснять, что скоро заводские мощности переключатся на выделку пароходов, а на первенство «владычицы морей» Российская империя покушаться не собирается — нам бы Сибирь освоить да Калифорнию удержать.
Доведя число парусно-винтовых клиперов до трёх десятков (восемь больших «трёхтысячников» ещё достраивались и готовились к переходу на Тихий океан) Балтийский флот практически в полном составе, за исключением учебных судов и дивизии миноносок, охраняющих Финский залив, ушёл в Северную Америку. Надо было подкрепить заявление канцлера Горчакова о поддержке Конфедерации и возможности вступления России в войну на стороне Юга, если янки не свернут боевые действия и не усядутся за стол переговоров. Но Александр Михайлович, как я и ожидал, по правде то говоря, начал мямлить и слать панические шифрованные телеграммы, умоляя не втягивать страну в чуждую и разорительную гражданскую войну. Тем более всё равно скоро южанам придётся капитулировать под напором превосходящих сил Севера. Хорошо, посол в КША Мезенцев, параллельно с канцлером пересылал в Санкт-Петербург наисвежайшую информацию, беззастенчиво гоняя наиболее быстрые клипера через океан, дабы в дополнение к отрывочным сведениям получаемым через кабель телеграфа, можно было уяснить, что же творится на полях сражений. А там прелюбопытные вещи происходили.
Для начала в Вашингтоне посчитали, и не без оснований, приезд канцлера Российской империи за недружественный акт (в принципе, так оно и было) и упредили мятущегося Горчакова, объявив нам войну.
В отличие от моей реальности северяне на поля сражений не рвались, втихомолку, а кто и громко, осуждая президента Уильяма Сьюарда и Сенат с Конгрессом за спланированное убийство народного вождя Авраама Линкольна и спровоцированную войну, выгодную лишь богатеям. Увиливающих от призыва хватали и гнали в бой, используя систему заградотрядов. Дезертиров отлавливала конная военная полиция, например, по улицам Филадельфии нельзя было прогуляться без бумаги, удостоверяющей об освобождении предъявителя документа от призыва в армию САСШ.
Надо ли говорить, что первое время конфедераты одерживали верх в пограничных стычках и здорово потрепали противника. Но южан подводила излишняя лихость — так и пёрли вперёд, нарочито не кланяясь пулям, оттого потери были просто ужасающими. Российские советники, в основном офицеры Калифорнийского корпуса, воевавшие в 1855-57 годах против тогда ещё единых САСШ, отмечали, что та война мало чему научила что дикси, что янки. И вот под Луисвиллом случилось грандиозное побоище, эдакая предтеча Вердена и Сталинграда. Вначале конфедераты разгромили две или три бригады, одну — из негров составленную, уничтожили едва ли не полностью и хотели рвануть вперёд, но порыв генерала Борегара остановили из Ричмонда. Направленный исправлять ситуацию Грант, запросил подкреплений и двинул корпус на окружение города. Борегар, несмотря на численный перевес неприятеля почти в два раза (30 тысяч против 17) оставил на позициях городскую милицию, «вытянул» Гранта на лобовую атаку укреплённого городского предместья и, совершив мастерский обходный манёвр, наголову разгромил противника. Взятый в плен Уиллис Грант пытался застрелиться, но великодушный Пьер Густав Тутан Борегар даровал поверженному полководцу свободу, взяв с Гранта клятву, что тот не наложит на себя руки, а позаботится о тяжело раненых солдатах-северянах, доставив их в расположение армии САСШ. По правде говоря, такой широкий жест был вызван отсутствием возможностей оказать помощь тысячам покалеченных солдат и офицеров неприятельской армии. Южане даже своих раненых обиходить не могли и запросили помощи у русских. В Луисвилл прибыл походный армейский госпиталь Российского Калифорнийского корпуса, спешно передислоцированный на передовую из Атланты. Главный врач, военный хирург Виктор Варфоломеевич Храмцов во время Русско-американской войны трудился ординатором и ассистентом у самого Пирогова и, судя по восторженным отзывам, учителя не подвёл. О «Русском госпитале» с того света вытягивающего защитников Конфедерации, в самых комплиментарных выражениях писал «Голос Луисвилла», а прочие газеты Юга прилежно перепечатывали новости из города, где решалась судьба войны. Вот так, ни больше, ни меньше — судьба войны! И небезосновательно газетчики такие передовицы штамповали, — переполошившиеся янки начали направлять под Луисвилл все мало-мальски боеготовые части, ослабив «Армию охраны побережья». Только от Вашингтона не стронули ни единого батальона. Конфедераты в свою очередь погнали в главный город штата Кентукки подкрепления. Удержать Луисвилл, значит угрожать Северу рассекающим Союз надвое ударом в направлении Великих Озёр. Тогда коварный и не особо то и секретный план Вашингтона по «располовиниванию» КША обернётся симметричным ответом и «расчленением» собственно самих САСШ, доблесть и выучка эскадронов Юга общеизвестны. А учитывая низкий воинский дух солдат Севера, не верящих своим вождям, Союз может рассыпаться как карточный домик, дай только возможность развернуться кавалерии Конфедерации — и в плен янки начнут сдаваться многими тысячами, охотно, лишь бы избежать ужасов войны.