О несметных богатствах императора и его компаньонов, старообрядцев-аввакумовцев, легенды ходили чище чем о Жар-птице и неразменном рубле. Приехавший на побывку из Калифорнии Николай Васильевич Гоголь, намеревался увезти в Русскую Америку писателей, поэтов, художников и композиторов, дабы те, напитавшись романтикой дальних странствий, воочию увидев необъятные просторы империи Российской, раскинувшейся аж на двух континентах, создали величайшие произведения…
— Александр Михайлович, — канцлер сердито воззрился на суверена из-под очков, — да не хмурьтесь так. Прямо дрожь пробирает, вы словно учитель строгий и суровый. Ну надо вам побывать с визитом в Ричмонде. Понимаете, — ОЧЕНЬ надо. Сам бы с превеликим удовольствием пересёк океан. Но — увы…
— Ваше величество, — Горчаков досадливо поморщился, — столько в Европе дел неразрешённых.
— Полно, канцлер, в прусско-датскую драку мы не полезем. Чёрт с ними с тевтонами, пускай отгрызают кусок от старушки Дании, строят там Кильский канал, или как там его назвать решатся, не суть. Мы промолчим.
— Но, почему? Вы же моряк, генерал-адмирал флота Российского и считаете тот будущий канал чрезвычайно важным для переброски эскадр. Или же приняли решение сделать Пруссию основным союзником? Ваше величество, если я, как канцлер, узнаю об изменении вектора российской политики последним!
— Не горячитесь, Александр Михайлович. Экий вы порох! Поди не раз и не два дрались в Лицее с Александр Сергеичем то? Было дело, признайтесь?
— Ах, Константин Николаевич, всё-то к шуткам сводите.
— Серьёзно, Канцлер. Сейчас совершенно серьёзно. Да, отдать пруссакам Шлезвиг-Гольштейн, значит усилить Берлин. Но тут другое интересно. Представьте, начнёт немчура копать канал, возжелает флот сильный построить, так оно и прекрасно. Во-первых на армию меньше потратятся, а во-вторых сильная Пруссия в сердце Европы, сей факт означает, что Франция будет с нами дружить и дружить. К вашей величайшей радости, мой франкофил!
— Уели старика, ваше величество! Уели.
— Какой же вы старик, Александр Михайлович. Мужчина в самом расцвете сил! Орёл, можно сказать!
— Ваше величество, коль я орёл, то позвольте обратить ваше внимание на моих «орлят».
— А что не так? Старшего, Михаила, отправили в Мехико, пока его в Атланте Мезенцев не пришиб. Уж коль нравятся мексиканки юноше, там есть где добру молодцу разгуляться.
— Вот именно, ваше величество — разгуляться. Опасаюсь я за Михаила, не удержит его в ежовых рукавицах Свиридов.
— Ну уж, Свиридова то назначили в Мехико по вашей протекции.
— Увы, по моей. Дипломат он опытный, за интересы России костьми ляжет. Но с сыном канцлера строжиться не будет.
— Что вы хотите, Александр Михайлович? В Африку старшенького сослать? Так он оттуда невестку чёрную привезёт. И кучу внучат приятных оттенков.
— Ваше величество, а прикрепите Михаила к миссии Гоголя.
— Захотели, чтоб сын совершил кругосветное путешествие? А не вижу препятствий, пускай Александр Михайлович пересечёт Американский континент, Тихий океан, Россию-матушку промчит от Владивостока до Санкт-Петербурга. То-то рассказов будет в столичных салонах по прибытии…
Горчаков и «миссия Гоголя» в составе почти сотни человек (канцлера сопровождала свита в полсотни чиновников министерства иностранных дел) направлялись в Париж, затем в Брест, откуда на пароходе Российской трансатлантической линии доберутся до Норфолка.
Там сейчас должно быть спокойно, вряд ли янки дерзнут напасть на британский флот, они даже к трём английским фрегатам, ставшим в Бостоне, никаких военных мер не предприняли, «уговорив» союзника Конфедерации покинуть порт после начала боевых действий за неделю напряжённых консультаций с Вашингтоном. Хитровыделанные бритты, несмотря на официально заключённый союз с КША, вступать в драку не спешили, лишь указав северянам на нежелательность провокаций против их кораблей. Янки и не провоцировали, дураки они разве? Но хоть Норфолк за Югом остаётся благодаря присутствию там англичан, и на том спасибо. Достаточно сильный флот САСШ на порядок превосходил жалкую пародию на оный у КША, но янки, судя по всему, нервничали и ждали нападения на побережье истоминских орлов. Однако Владимир Иванович, получив наиподробнейшие инструкции на начальный период войны Севера и Юга, геройствовать не спешил, а собрав эскадру в Чарлстоне, «вытягивал» противника подальше от баз.