И стали витязи похвалятися:«Не намахалися наши могутные плечи,Не уходилися наши добрые кони,Не притупились мечи наши булатные!»И говорит Алеша Попович млад:«Подавай нам силу нездешнюю, —Мы и с тою силою справимся!»Как промолвил он слово неразумное,Так и явились двое воителейИ крикнули они громким голосом:«А давайте с нами, витязи, бой держать!Не глядите, что нас двое, а вас семеро».Не узнали витязи воителей.Разгорелся Алеша Попович на их слова,Поднял он коня борзого,Налетел на воителейИ разрубил их пополам со всего плеча, —Стало четверо – и живы все.Налетел на них Добрыня-мóлодец,Разрубил их пополам со всего плеча, —Стало восьмеро – и живы все.Налетел на них Илья Муромец,Разрубил их пополам со всего плеча, —Стало вдвое более – и живы все.Бросились на силу все витязи,Стали они силу колоть-рубить, —А сила все растет да растет,Все на витязей с боем идет.Не столько витязи рубят,Сколько добрые кони их топчут, —А сила все растет да растет,Все на витязей с боем идет.Бились витязи три дня,Бились три часа, три минуточки, —Намахалися их плечи могутные,Уходилися кони их добрые,Притупились мечи их булатные.А сила все растет да растет,Все на витязей с боем идет.Испугались могучие витязи,Побежали в каменные горы,В темные пещеры.Как подбежит витязь к горе,Так и окáменеет;Как подбежит другой,Так и окáменеет;Как подбежит третий,Так и окáменеет.С тех-то пор и перевелись витязи на Святой Руси
Такова печальная мета в народном сознании, связанная с трехсотлетним игом.
Заметим, что на фоне постоянной борьбы со Степью ни разу – до сражений Александра Невского с немцами и со шведами, которых он победил «с небольшой дружиной», – не говорится в русских летописях и былинах об угрозе с Запада. Более того, и эти-то сражения произошли уже после захвата Руси татаро-монголами. Но евразийцы исходят из априорного убеждения, что Русь была обречена стать жертвой какого-либо захватчика, а потому ей повезло, что она попала под владычество татар. «Велико счастье Руси, – писал Савицкий, – что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, и не кому другому. Татары… не замутили чистоты национального творчества»[25]. Для евразийцев – от П.Н. Савицкого до Л.Н. Гумилёва, с гордостью рассказывавшего, как он пил в память Чингисхана, – татарское нашествие представляется великой удачей русского народа, ибо благодаря нескольким столетиям рабства на территории бывшей татарской империи возникло могучее военное государство, ни во что не ставившее жизнь и свободу своих подданных (большинство было в крепостной неволе), зато чрезвычайно влиятельное на международной арене. Ибо именно внешняя мощь, а не духовное развитие, не рост благосостояния людей первенствует в концепции евразийцев.
вернутьсяСавицкий П.Н. Степь и оседлость // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. М.: Наука, 1993. С. 124.