Альберт почувствовал, что падает в бесконечную пустоту.
Ещё недавняя его радость, невероятная, обернулась невероятным же мраком.
В ушах Альберта зашумело. Целый мир перестал существовать.
Альберт очутился концом тоннеля, другим концом которого был Адкинс. Альберт знал, что то, что ощущает он, ни в какое сравнение не идёт с тем, что ощущает Аурей, источник этого ужасного мрака.
-- Как же вы... ведь я же принял фанейротим...
-- Настоящие счастье и понимание не заменить препаратом, доктор Горовиц. Этого слишком мало.
Руки Альберта затряслись. Он, глухо всхлипнув, опустил голову на стол, на живот, накрыл голову руками и задрожал.
-- Как же... ведь я же...
-- Успокойтесь.
Тёплое и жестковатое прикоснулось сперва к его пальцам, а потом к его волосам -- ладонь Аурея.
-- Вы думали, что беспомощность -- это причина. Или вера. Вы ошибались. Это -- следствие. Следствие, доктор. Мы что-то потеряли, доктор...
-- Что?.. -- прошептал Альберт
Но Аурей не ответил, и тут же Альберт отдёрнулся, осознав -- пациент гладит его по голове. Едва не упав, он еле удержался на стуле, но липучки слетели с его висков.
На место мрака пришёл испуг.
-- Вы сумасшедший... Вы... вы больны, Аурей! Если это перешибает даже фанейротим... Вы... это нужно... нужно исправить...
Альберт, протрезвевший, вспотевший от пережитого, представил, что случится, пойди всё чуточку иначе. Хрупкое сознание, размягчённое фанейротимом...
-- Это будет стирание, -- тихий голос Аурея его немного успокоил, но следом добавил немного раздражения.
-- Да! -- Альберт поднялся, нервно вытирая остатки смазки на висках. -- Я... Я...
-- Я не спрашивал, -- спокойно перебил его Аурей. -- Это будет стирание. Антон Пилипчик расстроится.
-- Это не его дело! -- Альберт едва не сорвался на крик.
-- Я попрошу один раз, доктор, хотя знаю... Не надо, доктор. Это моё и ваше дело. Пожалуйста, не надо. Я хочу умереть.
Альберт замер на месте, глядя на Аурея. Никогда ещё на лице у того он не видел такого выражения, просящего выражения.
Не найдя в себе сил ответить что-то, Альберт взял со стола папку.
Аурей сказал очень мягким, почти что просительным тоном:
-- Я -- в беспомощности тела. Вы -- в беспомощности духа. Мир -- потерянный, тоже беспомощный. Извините за это всё, доктор.
С силой толкнув дверь вперёд, открывая, Альберт вышел из комнаты.
Он принял решение, быстрым шагом двигаясь по коридору. Бумажная волокита в таких делах была вовсе не нужна.
-- Стирание, -- сказал он Пилипчику сразу с порога его кабинета и, увидев, как толстое лицо директора краснеет от злости, добавил. -- Вы можете делать что хотите. Мой вердикт -- стирание.
Пилипчик, красный, очевидно злой, но молчаливый, несколько секунд сидел, недовольно сопя, а потом достал из ящика стола бланк документа:
-- Стирание так стирание. Заполняй.
<p>
12</p>
Альберт, стоя перед зеркалом, задумчиво оправлял галстук. Выходило не очень, он слишком отвык ходить без него.
Ещё и Лин отвлекала.
-- Как думаешь, платье или костюм?
Альберт обернулся, чтобы увидеть жену в нижнем белье, примерявшую на себя плечики с одеждой: строгим чёрным платьем и чёрным же брючным костюмом.
-- Вообще, лучше ни то и ни то, -- Альберт улыбнулся, оглядывая жену с ног до головы, та специально развела руки в стороны, ничего не прикрывая. -- Но если серьёзно, то костюм лучше. Строже. Всё-таки это не праздник.
-- Костюм так костюм, --Лин пожала плечами. -- Мне-то всё равно. Вообще не понимаю зачем я должна туда идти.
-- Ну, стирание провожу я, считай это достижением.
Пилипчик, конечно, не стал ничего говорить Альберту, когда тот подписывал документ. Может быть Антон почувствовал, что момент не самый подходящий, а может быть просто не захотел спорить, но он, безропотно приняв вердикт Альберта, прошёлся по нему взглядом и бросил:
-- Уважаю твоё решение. Заявление об увольнении напишешь после стирания.