-- Ниже, блин. Вероисповедание.
-- Вероисповедание?
Альберт посмотрел туда, куда указывала ему наманикюренным пальчиком жена. И правда, такого он точно никогда не видел: "Вероисповедание - верующий".
-- Так вот зачем нужна эта строчка, оказывается... -- задумчив произнёс он, потирая большим пальцем висок.
-- Не просто убийца! -- торжествующе подтвердила Лин, сверкнув глазами. -- Верующий убийца! Мы такое вообще проходили только в теории!
-- Мы вообще не проходили... -- всё так же задумчиво ответил Альберт. -- Про убийц хоть что-то было. Я уже и не думал, что верующие люди остались...
-- Выходит, остались, ха! -- Лин ткнула мужа кулаком в плечо. -- Какой же ты зануда, а? Порадовался бы хоть, может быть ты будешь обследовать последнего на планете верующего человека!
Такое откровенное упоминание работы напомнило Альберту о том, как он сидел в машине и его коробило оттого, то нужно ехать домой.
Неприятное воспоминание. Конечно, Альберт сразу же взял себя в руки, но произнёс всё равно чуть более раздражённо, чем хотел:
-- Может быть всё-таки хватит о работе?
Лин наклонила голову и посмотрела на него ироничным, прямым взглядом.
-- На то, чтобы наговорить мне нежностей, а потом трахнуть, у тебя будет вся ночь, -- тон её немного низкого голоса был мягкий и таинственный. -- А пока что можно немного и о работе поговорить, так? Или всё-таки нежности и трахнуть?
Лин улыбнулась и хотела сказать что-то ещё, губы её приоткрылись, но Альберт резко приблизился к ней и поцеловал. Он знал, что Лин только того и хотела.
Следующим утром, как и почти всегда, Альберт проснулся гораздо позже жены. Открыв глаза, он немного полежал, посмотрел в потолок, привел мысли в порядок. Снилось ли ему что-то? Он не помнил точно. Какие-то образы в памяти сохранились, но чересчур спутанные - записать такие в дневник снов вряд ли получится.
Хотя Альберт попытался. Он протянул руку к тумбочке и взял толстую тетрадь, заполненную наполовину - он вёл её ещё с университета. Обычно даже самый красочный сон Альберт описывал лаконично, а записи за последние месяцы вообще казались идентичными.
-- Несколько раз просыпался за ночь, -- прочёл Альберт запись недельной давности. -- Проснулся три раза, -- это две недели назад. -- Мда.
По крайней мере сегодня он спал крепко.
Обнаженным Альберт направился в душ. Там он застал жену, она прихорашивалась перед зеркалом.
-- О, смотри, член, -- не прекращая красить губы прокомментировала она. -- Я думаю пройтись по магазинам. Хочешь со мной?
Альберт недолго раздумывал.
-- Не сегодня. Мне нужно поработать, -- он кивнул в сторону папки, валявшейся на диване. -- Дело сложное. К тому же, я давно не принимал фанейротим.
-- Да-да, фанейротим... -- Лин закатила глаза. -- Подумать только, стоило бы потерпеть ещё немного и мне бы тоже его выдавали бесплатно.
-- Что поделать, я тут эмпатолог, а не ты, -- ласково улыбнулся Альберт, поцеловал жену, и прошёл в душ.
Когда он вышел оттуда, Лин уже ушла. Альберт знал, что она ушла надолго -- из-за разговора про работу и фанейротим. Вряд ли она в самом деле так уж завидовала. Правда, ещё в университете, Альберт сразу же заметил, что Лин питает к препарату слабость, а теперь и вовсе не могла смотреть, как он принимает его один.
-- Ну, да, -- Альберт понял, что подумал дикую глупость. -- Кому вообще может не нравиться фанейротим?
Он не стал одеваться, принимать фанейротим приятнее обнаженным. Проверил, заперла ли жена, уходя, двери. Возникла мысль удостовериться, отключён ли свет, но Альберт с лёгкостью прогнал этот глупый позыв.
Он быстро достал и собрал ингалятор, развёл по инструкции в дистиллированной воде кристаллы фанейротима и влил в установку нужную дозу. Надел маску ингалятора, сел на диван, расположился так удобно, как только мог, включил испаритель и сделал глубокий вдох.
Преподаватель в университете говорил, что при приеме фанейротима самое главное -- первый вдох. Он непременно станет самым глубоким вдохом в жизни. Альберт не понимал этого, пока по долгу службы не начал употреблять фанейротим сам. И правда, первый вдох препарата каждый раз всегда сам собой оказывался самым глубоким.
Альберт ощущал, как с каждым вдохом в его теле рождается ни с чем не сравнимое удовольствие, и расплывается, расплывается сперва по каждой клеточке, каждой молекуле, атому его организма, а после объединяется само с собой, захватывает всё тело. Но удовольствие -- не главное.