— Эх, циник, — укорил Самарыч. — Разве можно из утробы матери — по матушке?
— Ну извини, — смутился полубог.
— Да и бегать туда-сюда, на улицу, а потом в утробу, нельзя. Враз инфекцию занесешь.
— Ну извини. Только как же не бегать? Я весь мир в поисках приключений обегал. И Одиссей, и Персей, и Ахилл — все так. Не подсуетишься — героем не станешь.
— Скептик вы, — возразил колдыбанский супер. — Впрочем, олимпийским любимчикам да москвичам почему бы не гонять по городам и весям, а особенно — по зарубежным странам? И зарплата идет, и командировочные хорошие. Но если по-колдыбански, то показательным следует считать тот подвиг, который совершен не сходя с места. То есть прямо у барной стойки. Никаких накладных расходов и затрат!
— О богиня Афина, какой же я действительно придурок! — взревел перегруженным КамАЗом Геракл. — Этот карп опять надо мной смеется, а я еще перед ним извинялся!
Ух, какой буйный наш соперник! Ну да Зевс с ним. Мы на его буйства никак не реагируем. Мы пока о них ничего не знаем. Читатель помнит: пока ведь никаких легенд нет.
Есть только колдыбанская действительность. В нее и окунемся снова.
Когда мы собрались в «Утесе» в очередной раз, наш путь к барной стойке, то есть к истине, начался как всегда:
— Не кажется ли вам, уважаемые сотоварищи, что сегодня разлив нашей мысли можно смело уподобить бурному разливу матушки Волги? Такая же ширина, такая же глубина и такая же неукротимая сила.
Но едва это свежее наблюдение осенило флагманский столик, как Юрий Цезаревич замахал руками:
— Опять за свое! Лучше скажите, когда в «Утес» повалят толпы туристов?
— Каких туристов? — удивились мы. — И что им делать в «Утесе»?
— Вот те раз! На Луку Самарыча смотреть.
— Какого еще Луку Самарыча? — снова удивились мы.
— Вот те раз. Вот те два. Вот те…
По счету «три» Подстаканников указал на какую-то бумагу, красовавшуюся на стене в новой роскошной рамке. Мы в общем-то сегодня сразу заметили ее, но решили, что это выписка из «Правил культурного обслуживания».
Но приблизив носы и, соответственно, очки к документу в новой роскошной рамке, мы увидели вместо давних торговых директив: «Не обвешивать», «Не обсчитывать», «Не грубить» — нечто новое. Ну да, это была выписка из протокола общего собрания. Того самого, исторического. На котором мы постановили породить волжского Геракла — супергероя Луку Самарыча.
— Забыли? — строго вопросил бармен. — А еще единогласно голосовали!
— Помним, конечно, помним, — торопливо загалдели мы. — Голосовали. Единогласно… И про восхищенных туристов тоже помним.
— Скоро они сюда нагрянут, совсем скоро. Как только дойдет до них молва про Луку Самарыча, так и повалят валом, так и пойдут косяком.
— Ну и, разумеется, понесут доллары, фунты, евро. Причем в баснословных количествах. Вся проблема будет, куда их девать.
Юрий Цезаревич глянул на свой сейф: не пора ли действительно приобретать новый, раз в десять или даже в сто раз более объемный? Но вдруг спохватился:
— Стоп, господа благодетели! Послушаем, что скажет по этому поводу… Лука Самарыч.
Мы опешили.
— А кто у нас Лука Самарыч? — от неожиданности бухнул флагманский столик.
— Вот те раз! — возмущенно воздел руки вверх Подстаканников.
Но капитаны, они же лоцманы, а по совместительству и боцманы флагманского столика уже опомнились.
— Товарищ Лука Самарыч! — выкрикнул Самосудов.
Правда, выкрикнул в пространство, но по-военному, то есть очень убедительно. Правда, тут же запнулся, но эстафету подхватил Безмочалкин:
— Добро пожаловать, Лука Самарыч!
Он сделал жест рукой. Тоже в пространство, но по-банщицки, то есть очень артистично.
— Просим, Лука Самарыч! — подхватил Молекулов.
И согнулся в пояснице. Правда, не понять, в какую сторону, но по-учительски. Будто вызывал к доске для ответа своего любимого второгодника.
— Слово предоставляется Луке Самарычу! — находчиво завершил церемонию Профанов.
Зал дружно похлопал в ладоши. Раз, два, три…
И в тот же момент за нашей спиной раздался пушечный залп. Точнее, артиллерийская канонада. Бах! Бах! Ба-бах! Москвичи точно подумали бы, что это палит по «Утесу» из всех орудий революционный крейсер «Аврора», а то и флагман американского военно-морского флота авианосец «Линкольн».
Но мы точно знали, что это не крейсер «Аврора» и не авианосец «Линкольн».