Ничего не говорю, щелкаю пультом музыкального центра. Подхожу, сажусь на колени, дарю себя прощальную…
«Это все, что останется, после меня!/ Это все, что возьму я с собой!» – озвучивает «Чайф» наш долгий и какой-то предельно серьезный обмен чувствами. «Я не хочу его терять!» – мольбой к самой себе проносится в мыслях, в последний раз озвучивая наше взаимное проникновение…
Спустя шесть часов, когда я проснусь, Артура уже не будет рядом. Вероятно, навсегда.
Строительство, наконец, окончилось. Парадоксально, но тишина на вилле воцарилась именно в тот же день, когда стало ясно, что Сафо больше не придет. В памяти мгновенно всплыл давний разговор. Шуточный обмен ничего не значащими фразами оказался пророчеством…
– Сплошное идиотство! – морщилась Лилия, содрогаясь от очередных ударов строителей или отвратительного тонкого визга чего-то, похожего на пилу. Они с Сафо частенько проводили обеденный перерыв под деревьями возле бассейна. Теперь же, в связи с какими-то поломками, весь возможный на вилле отдых сводился к кратким перекурам на широком балконе. Закинув ноги на перила, Лилия небрежно сбрасывала пепел на кафель и лениво возмущалась окружающей гадостностью. Сафо сидела рядом, насмешливо глядя куда-то вдаль. В присутствии Лилиных ног Сафо явно проигрывала, поэтому отбрасывала вальяжность, эксплуатируя образ тихой, скромной и миленькой.
– Это из-за меня, – улыбалась каким-то своим внутренним мыслям Сафо, – Вокруг меня в последнее время все рушится.
– Но-но! – по долгу службы Лилия обязана была поддерживать в команде оптимизм. – Скоро они тут обновят все окончательно, и ломаться уже будет нечему! Тогда они перестанут стучать и воцарится блаженная райская тишина…
– Только не при мне, – не сдавалась Сонечка. – Ты же видишь, мне здесь не везет. Райская тишина снизойдет на эти земли не раньше, чем я покину их.
– Нет, милочка, – то ли с горечью, то ли с откровенной злобой прошептала Лиличка книжным страницам. – Само оно не рушится. Ты все рушишь! Собственноручно и бессмысленно.
Лиличка еще раз пробежала глазами по одной из последних страниц. Надо заметить, книгу она прочитала на одном дыхании. Не удивительно – каждое, сказанное в этом тексте слово, было вызовом.
– Мерзавка! – Лиличка внезапно расхохоталась. Красивое, загорелое лицо засверкало истеричным оскалом. – Талантливая, дрянная мерзавка! – немного успокоившись, Лиличка закурила, привычно откинулась в шезлонге и снова погрузилась в чтение. Реакции Геннадия она не боялась. Тот разозлится, конечно, но карать не станет. Разве что разыщет Сафо и тогда отыграется по полной. В принципе, проект даже не завален. Книга вышла, она бесспорно, будет продаваться. Правда, о Черубине в ней все как-то блекло и вскользь. Но все равно подогревает интерес масс… В голове Лилички все еще никак не могла уместится полная картина: «Выходит, Сафо работала над двумя книгами одновременно? А откуда она могла знать, что я не заговорю с помощниками напрямую? Ах, ну да, я ведь сама кричала о субординации…» – Нет, ну красиво ведь сработала! Ничего не скажешь…
Книга рассказывала о том, как Сафо разрывалась между правдой и договорными обязательствами, между обольщающим правдой Артуром (в книге «мистер А) и обманывающей на каждом шагу Лиличкой («сладкая N»), между желанием рассказать миру истину о погибшей подруге и тщеславием, не советующим признавать, что факты из предыдущей книги были плохо проверены… Заканчивалась книга письмом-эпилогом, адресованным… ну, конечно ей, Лиличке.
«Милая N», – писала Сафо (то есть на самом деле не Сафо, а Михаил с Людмилой по плану Сафо, и фамилии помощников честно указывались на титульном листе), – «Если ты сейчас читаешь это письмо, значит ты – в ярости. Что ж, у тебя есть к тому все основания. Ты ожидала совсем другого текста. Но, что ж поделаешь? Книга вышла, тираж (как ты и планировала для того, другого, задуманного тобой продолжения) серьезный, к тому же весь уже напечатанный и готовый к реализации. Ты проиграла, извини.
Не атакуй наших помощников. Как и планировалось, я давала наводки, а они – наращивали «мясо» на скелет текста. Их вины в случившемся нет, не вздумай вымещать зло. Не за что – они уверены были, что выполняют твои поручения, честно обрабатывая мои наброски. Им и в голову не приходило, что им я даю наброски одного текста, а тебе на отсмотр (не представляешь даже, как сложно было всегда держать в принтере нужные листы и не вызвать подозрения) отдаю другие – угодные тебе, наполненные подброшенными тобою лживыми фактами и Черубиной.