– Вот, возьмите. Только аккуратно, горячо ведь.
– Спасибо. И себе в пластиковый стаканчик налей. Промерзла же. Губы вон – синие…
Это они до синевы искусанные. То, что всевозможными сексуальными тайнами с Мариной делилось – больше, кстати, бравадами, чем реально происходившими – так это не из распущенности, а для самозащиты. Я разведенная, а точнее, брошенная женщина! На кой мне черт, чтобы во мне одинокую зануду видели. Я не Нинель! Пусть все думают, что счастливая, востребованная, сильная и во всех смыслах удовлетворенная.
– Бери печенье, там, в бардачке. Только там все в масле, не вымажись. И мне дай, пожалуйста.
– Возьмите, спасибо, вкусно…
И потом, как же тут не рассказывать, когда Марина так жадно слушала? С восторгом, с огоньком в глазах, каждую пикантную подробность буквально изо рта выхватывала. Да ради таких заинтересованных слушателей, любой артист сто историй придумает.
Стоим в курилке, Марина смотрит на меня, как на идола, радостно смеется штучечкам, хлопает в ладоши, иногда морщится.
– Ну, ты Сонечка, даешь! – вздыхает одобрительно. – Прям, как в сказке! Ловеласка, что с тебя взять! Смотри, какой-нибудь Отелло обнаружится…
– Что ты! – не теряюсь я. – Я как зачатки диктатуры в мужчине обнаруживаю, так сразу исчезаю. «Хочешь разобраться со мной? Сделай это здесь и сейчас – не прогадаешь, будет здорово. Хочешь разбираться с теми, кто был со мной вчера или будет завтра? Тогда делай это в одиночку. Меня тошнит от таких бдительных…» – цитирую перевод одного приятного американского блюза. Так вот, Лариса всерьез утверждает, что без фаллоимитатора, девичья однополая любовь не приносит удовольствия. А я ей: «Девочка моя, значит ты натуралка в чистом виде, без малейшей тяги к женщинам. Зачем тебе имитатор, когда столько оригиналов вокруг болтается?» А она так обиженно: «Я современная женщина без комплексов! Не называй меня натуралкою!» Представляешь, куда мода людей гонит? Вот ненормальные!
А из окон, кстати, при подобных разговорах, теша мое самолюбие, свисают две пары ушей. Из одного – нашей чопорной праведницы Нинельки, которой мои рассказки жить помогают (то ли потому, что создают фон, на котором она выглядит девственницей, то ли просто оттого, что тешат ее сексуальные фантазии). Из другого – уши нашего глав.редактора, в простонародье Вредактора, который подслушивает, конечно, не из озабоченности, а для протокола. Неплохой дедуган, в принципе, но коммунистическая закалка сделала из него оборотня. Уверена, Вредактор до сих пор хранит записи о наших с Маринкой разговорах, чтобы когда нас все же заберут «куда следует», предоставить следствию свои стенограммы, подтверждающие нашу полную аморальность и разложение… Ну как тут не проснуться дару рассказчика, и немножко сочинителя, когда такое ко мне повышенное внимание?
– Ты уж рассказывай что-нибудь, я сутки уже еду. Глаза слипаются…
Вообще логично. Села – надо хоть какую-то пользу принести водителю…
– С похорон подруги бегу, – решаю, что скрывать мне нечего. – Не выдержали нервы, домой хочу, к любимому. А автобуса все нет…
– А что ж любимый не заедет машиною? – водитель усмехается. – Для чего такой любимый нужен?
– Для любви, – отвечаю больше Марининым гадостям, чем собеседнику. – Была бы блудницей – давно б уже самолетами летала. Но мне это не по характеру.
Вот! Вот Мариночка, еще одно мое тебе объяснение… Мне приписанные тобою гадости не по характеру! Ты все мои, так тобою любимые разговорчики, принимала за разврат и озабоченность?. Тогда скажи, пожалуйста, что ж это я – такая распущенная и беспринципная – вместо того, чтоб с отличным любовником оставаться, с которым действительно можно насладиться и своей и его опытностью, переместилась к нелепому Павлику. А ведь всего через неделю после операции, ухажер мой бывший звонил, приглашал, интересовался. Он, несмотря на возраст и требовательную жену, ого-го, как в форме! Еще бы! Каждый день бассейн, раз в неделю сауна, зал, консультант по здоровью, мази всевозможные, шелковое белье, журнальчики, каждый раз новая гостиница … А Павлик в сексе вообще ничего не смыслил. Нет, вру, каждый раз следовал проверенной технологии: подмять под себя, жать губы, сдерживаться и ритмично раскачиваться, потом нечаянное какое-нибудь вздрагивание партнерши принять за оргазм, поскорее расслабиться, перетечь, наслаждаясь больше своей победой – мол, я дождался, ты потеряла контроль первая! – чем настоящим удовольствием. Зачем бы выбирала Павлика, зачем бы меняла окружение и заметала следы от участников прошлых моих приключений? Правильно! Потому что искала душевной чистоты и гармонии. И вообще, если б я действительно «любила молоденьких», наверняка могла бы отыскать парня, лет эдак на пять младше Павлика. Не думаю, что охмурить его было бы сложно… И никакая опытность тут не при чем! Да ее и нет у меня, если уж честно смотреть…