Агеев докурил сигарету и собрался было спросить у корейца, какого черта он так долго таращится на труп, но Чен, наконец, сам обернулся, кивнул Агееву и вышел за дверь. Агеев оторвался от дверного косяка и двинулся следом.
Они остановились на лестничной площадке, около лифта. Чен сложил толстые руки на груди, закачался по своему обыкновению с пяток на носки и не говорил ни слова — выдерживал паузу.
— Что скажешь? — нарушил молчание Агеев.
— О чем тут говорить, — хмыкнул кореец. — На первый взгляд — все понятно, на первый взгляд — все просто как репа. Убитая — Светлана Николаевна Родина, двадцати трех лет, танцовщица, не замужем. Подозреваемый — Виктор Иванович Берковский, тридцати одного года, диск-жокей, разведен. Они встретились, выпили, занялись сексом, а потом ему что-то не понравилось. В состоянии аффекта измолотил ее как грушу и напоследок плеснул в лицо кислоту. На пузырьке обнаружены отпечатки пальцев. Готов поспорить, что они принадлежат ему. При аресте оказал сопротивление. Одним словом, бытовуха.
— Значит, все просто, да? А что ж ты так долго пялился на тело? И что значит: на первый взгляд?
Чен оторвал взгляд от пола, внимательно посмотрел Агееву в глаза и криво усмехнулся.
— Есть некоторые неясности… Кое-что придется проверить, кое-что — сопоставить…
— Давай, не тяни!
— Руки у него чистые.
— Это в каком смысле? — не понял Агеев.
— В прямом. Я же говорил тебе, что девку сначала избили. Это еще мягко сказано! Ее так отделали, что и без кислоты ее мать родная не узнала бы. Кровь ручьями текла, всю постель залили. Понимаешь?
— Что?
— А то, что я тебе сказал: у парня руки чистые! И на теле ни капельки крови. Только на голове ссадина. Спрашивается, как ему удалось отметелить подружку, не сбив руки и не испачкавшись в крови?! Нонсенс!
— Может, в перчатках работал?
— И в фартуке? — фыркнул Чен. — Говорю же, на его теле нет крови убитой.
— Значит, успел вымыться.
— Может быть, — пожал плечами эксперт. — Только сбитые костяшки пальцев не отмоешь. А у него с этим — все в порядке. Ручки нежные, как у ребенка. Оно и понятно: сидишники крутить — не мешки таскать. Так что руки — это первая нестыковка.
— Значит, есть еще и вторая?
— Есть, — кивнул эксперт. — И заключается она в том, что не мог этот парнишка втайне принести сюда флакон с кислотой. Во всяком случае, не этой ночью.
— Почему?
— Мы осмотрели всю квартиру, но не нашли ни сумки, ни пакета, которые бы принадлежали ему.
Одет он был в джинсы и облегающую майку совершенно невообразимой расцветки. Облегающую! Так что спрятать флакон под одеждой он тоже не мог. Возникает вопрос: как он принес флакон с кислотой? Не нес же в руках, на виду у подружки. Мол, решил на свидание четвертинку кислоты прихватить!.. На всякий, мол, случай.
— Почему бы и нет? — Агеев снова закурил сигарету. — Парень ушлый, мог наплести всякого. Или принес кислоту заранее.
— Тогда получается, что он загодя готовился к убийству?!
— Получается так.
— Значит, мы имеем дело с хладнокровным убийцей?
— Ну… Наверное.
— Хм… Задумал парень разделаться с подружкой — все продумал, все учел: заранее принес кислоту, раздобыл перчатки, которых мы не нашли, мастерски отколотил любовницу, чтобы не орала, плеснул в лицо кислотой, потом, вместо того чтобы тихонько уйти, включил магнитофон на полную громкость и открыл входную дверь, а сам уселся рядом с трупом и начал выть, как раненый волк. Заметь, даже не оделся. А когда его пришли брать — голым кинулся на улицу. Еле скрутили. Гладко все выходит, а?
— Мало ли… Нервы не выдержали, вот и сорвался.
— Так вот, — категорично заявил Чен. — Парень не похож на убийцу. Кишка у него тонка на такое дело. Верно говорю. Навидался я на своем веку всяких душегубов, навидался… А этот меломан даже мухи не обидит. Не то у него воспитание.
— А если у него крыша поехала?
Чен скептически хмыкнул, но продолжать спор не стал. Он привык оперировать точными фактами, а строить версии и предположения считал занятием неблагодарным и даже вредным. Разговаривать в таком ключе Чен считал ниже своего достоинства и потому слегка обиделся на Агеева. Даже качаться с пяток на носки перестал.