— Черт!.. Голова кружится… И тошнит. Не пойму, в чем дело…
— А все дело в том, что ты, Иван, совершил слишком много ошибок. В таких случаях обязательства одного человека перед другим теряют силу, и я не собираюсь рисковать планом. В конце концов, каждый может потерпеть неудачу. Такова жизнь. Иногда виноват сам человек, иногда — его судьба.; Но пока ты жив, нужно радоваться этой продолжающейся жизни. Радуйся, Иван. Недолго уже осталось…
— Босс… Что со мной?
— Кофе. И всего одна капля «Зеленого эликсира» — того самого, что ты подлил в водку тем мальчишкам. В соединении со спиртным он творит чудеса, ты же знаешь. Минут на пятнадцать ты будешь парализован, а потом эликсир распадется, не оставив никаких следов. Нестабильное соединение.
— Босс…
— Извини, Иван. Ничего личного. Но тебе нет места в моей «Крепости».
Бойко вышел из-за стола, подкатил кресло с парализованным Иваном к террариуму.
— Босс, не нужно… За что?
— Как я тебе уже сказал, мне звонил Вадим Владимирович. Просил о встрече. И между прочим спросил, не тебя ли он видел в казино. Ты прокололся. Сначала ошибка на теплоходе с Измайловой. И чего она тебе далась? Наверное, что-то прознала про тебя? Теперь уже не важно. Но ты попал под подозрение трех человек: наших танцорок и Измайловой. Потом казино. Говорил же тебе, чтобы ты ждал Надю на автостоянке! Но нет! Ты сунулся внутрь, попался на глаза Оболенскому. Опять же камеры наблюдения… Тебя вычислят, и случится это очень скоро. К чему мне лишние проблемы?
Бойко остановил кресло у самого террариума. Моховчук зажмурился. Но даже с закрытыми глазами он видел перед собой эти четкие вертикальные зрачки королевской кобры. И казалось, что бесстрастные, хищные глаза змеи становятся все больше, и в их мертвой глубине, как в зеркале, Иван увидел свое отражение.
Бойко взял его руку и снял с нее свой подарок — часы «Картье». Иван даже не почувствовал прикосновения — рука онемела.
— Они тебе больше не понадобятся. Вечность не нуждается во времени.
Вот Бойко приоткрыл крышку террариума и засунул руку Ивана внутрь. Вот Сати приподняла голову и сделала неуловимый бросок — казалось, просто покачнулась. Но на запястье появились две красные точки.
Бойко торопливо опустил крышку, потом выволок Ивана из кресла и бросил на пол.
— Случайность, — сказал он. — Роковая неосторожность при кормлении ядовитого пресмыкающегося. Фатальный исход. Смерть в результате несчастного случая. Дело закрыто, даже не начавшись.
Тело ожило. Крохотные искорки боли разгорались от кончиков пальцев к мышцам предплечья. Яд растекался вместе с кровью, и вены гудели, как раскаленные провода. Казалось, плоть горела. Змеиный яд выжигал, выкручивал, сотрясал тело. И не было никакой возможности прекратить эту жуткую, нестерпимую, огненную пытку.
— Специалисты утверждают, что, если ты не откинул ласты через пятнадцать минут, значит, тебя укусила не королевская кобра, а какая-нибудь другая, — пошутил Бойко.
По венам вместо крови струился расплавленный металл, выжигая своим жаром разум. Медленно извиваясь, яд поднимался по руке к груди. Иван знал, что очень скоро умрет. Это было невозможно, немыслимо! В это было трудно поверить, и это было невозможно выдержать, потому что на границе жизни и неминуемой смерти человек перестает быть самим собой, человек превращается в вопящее от ужаса, обезумевшее животное.
И Иван закричал. А потом крик захлебнулся в ядовитых волнах, заливших его сердце.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Анна ждала Матвея и, когда раздался звонок, тут же кинулась в прихожую и открыла дверь.
Но это был совсем не Матвей. На пороге стоял старший лейтенант Агеев, а за его спиной маячил стажер Выблый. Лицо старшего лейтенанта было бледным, усталым, под глазами мешки от бессонницы. Опять не выспался, бедолага, подумала Аня. Зато Выблый выглядел бодро и свежо, как только что сорванный с грядки огурец.
— Доброе утро, гражданка Измайлова, — поздоровался Агеев. — Извините за ранний визит. Разрешите войти?
— А в чем, собственно, дело? — спросила Аня, чувствуя холод в груди. — Что-нибудь с Матвеем?
Агеев удивленно изогнул бровь, покосился на стажера.
— Матвей Матецкий, — подсказал тот. — Компьютерщик. Близкий друг. Недавняя авария на шоссе.
— А-а… Насколько мне известно, с ним все в порядке. Наверное. А почему вы о нем спрашиваете?
— Он должен был зайти, а пришли вы. Вот я и подумала…