— Нет, я не могу…
— Прошу вас!
— Но…
— И никаких разговоров! Берите, берите… В знак признательности и уважения, — Владимир Семенович насильно сунул подарок в руки Профессору. — Можно от вас позвонить?
— Конечно. Аппарат в прихожей.
Бойко бросился к телефону. Руки предательски тряслись, когда он набирал номер… Длинные гудки… Неужели никого нет дома?! Нет, подняли!..
— Алло! Вадим Владимирович? Помните наш последний разговор? Да, да… Наш договор остается в силе. Ритуал будет совершен через три дня. Я отдаю себе отчет… Но это не имеет никакого значения. Доверьтесь мне, я все устрою. Итак, через три дня. И… приготовьте камешки… Да, те самые, что не горят в огне.
Профессор разжал ладонь, посмотрел на подарок, удивленно покачал головой. Это были часы, очень дорогие часы, платиновые — «Картье».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— Думаешь, что он нас не заметил?
— Не заметил?! Да он чуть нас не сбил! Еще секунда — и размазал бы нас по забору! Идиот!
Матвей яростно застучал по клавиатуре, набирая текст. Он печатал «вслепую», изредка поглядывал на монитор, следя за опечатками, а Аня сидела рядом с ним, держала в руках диктофон.
— Может, он догадывается, что мы под него копаем, и нервничает? — спросила она.
— С чего ему нервничать? Бойко прекрасно знает, что доказательств у нас нет.
— А Моховчук?
— Что Моховчук? Ну, работал он у него. Откуда Бойко было знать, что в свободное от работы время его подчиненный имеет привычку обливать женщин кислотой? Кстати, и против Моховчука прямых улик нет. Ни у нас, ни у Агеева. Включай.
Аня нажала на клавишу проигрывания записи. Из динамика диктофона послышался негромкий голос Сергея Сергеевича Кудина — профессора кислых щей.
— «…И меня очень опечалило то, что случилось с Надей, но я ее почти не знал. Другое дело Ольга.
— Ольга?
— Напарница Нади. Милая девушка. С ней мы частенько встречаемся у реки. Как, впрочем, и с Владимиром Семеновичем Бойко.
— Как интересно! Мы хотим написать статью о Наде, и неплохо было бы описать ее окружение. Например, Бойко. Надя работала в его группе. Вы не могли бы нам рассказать об этом человеке?
— Не проще ли вам взять интервью у него самого?
— Мы не можем его отыскать. Так все же, что это за человек?..»
— Стоп, — приказал Матвей. — Я не успеваю.
— Печатай, печатай… — Аня остановила запись. — Странно, я не узнаю свой голос.
— Все не узнают своего голоса. Ага… Давай дальше.
— «…Он просто зациклен на прошлом. Ему кажется, что он устремлен в будущее, но на самом деле это его прекрасное будущее, «Крепость», как он его называет, — гипертрофированная тоска по безопасной материнской утробе. Да-с. Такие устремления ведут черную, разрушительную работу и в конце концов превращают жизнь в надежный и постоянный источник несчастий.
— Что страшного в том, что мы с тоской и умилением вспоминаем о прошлом?
— Это и страшно! Идеализация прошлого. Если смотреть на прошлое сквозь розовые очки и видеть в нем только мед да сахар, если далекое детство представляется чем-то вроде утраченного рая, то прошлое превращается в неиссякаемый источник ностальгических сожалений и совсем не хочется возвращаться в настоящее. Вспомните, чему учит нас история жены Лота.
— Это которая превратилась в соляной столб?
— Да.
— Я поняла намек. Эта история учит нас не быть слишком любопытными. Вы считаете, что наш интерес к личности Бойко неуместен?
— Если бы я считал наш разговор неуместным или нетактичным, его бы не было. Но вы неверно поняли притчу. В ней речь идет о другом!
— Тогда я отказываюсь вас понимать. Мы говорили о персоне Бойко. При чем здесь жена Лота?
— Мы говорили об одержимости Бойко прошлым, которое он воспринимает как мечту о будущем. Это все равно как если бы он считал себя птицей, будучи рыбой. Потому что скрытая одержимость прошлым практически не оставляет никакой возможности критически воспринимать настоящее, я уже не говорю о планировании будущего! Вся сладость путешествия в прошлое заключается в том, что оно дарит возможность жить, повернувшись спиной к настоящему.
— Неужели?
— В самом деле, человек неосознанно мечтает о тесной и безопасной утробе матери, а вместо этого получает огромный замок с привидениями. Поэтому я и рассматриваю скрытый интерес Бойко к прошлому как одержимость. В этой связи обратим свой восхищенный взор к нашей библейской наставнице, любопытной жене Лота. Помните: «И сказал Господь Лоту и его семейству: «Спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть»… Жена же Лотова оглянулась позади его и стала соляным столпом». Поучительно, да? Не оглядывайся на прошлое, если не хочешь погибнуть.