Колобок встретил Владимира Семеновича ленивым, слегка утомленным взглядом. Однако, когда он заметил в руках посетителя блокнот, в его карих глазах мелькнула искра интереса.
— Герасимов? — осведомился Бойко. — Дмитрий Степанович?
— Он самый, — кивнул Колобок. — Вы заходите, заходите. Располагайтесь поудобнее. Имейте в виду, что наша работа — это помогать клиентам в их безутешном горе.
— Вы очень любезны.
— Скорбь клиента — наша важнейшая забота. Мы всегда рядом, стараемся поддержать, утешить и главное — готовы взять на себя заботу обо всех мелочах. Я лично осуществляю полный контроль над ритуалом. Никаких задержек и накладок. Фирма гарантирует подготовить похороны точно в указанный срок с полным ассортиментом заказанных услуг. Почему вы не записываете? В вашей работе нельзя полагаться на память. Память, как женщина, может подвести в самый ответственный момент.
— Я вижу, вы не очень-то любите женщин…
— Я имею дело не с женщинами. И не с мужчинами. Усопшие — отдельная категория, не имеющая пола и возраста.
Дмитрий Степанович легко поднялся из-за стола и раскрыл дверцы настенного шкафчика. В глазах у Бойко запестрело от ярких наклеек на бутылках.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросил Герасимов. — Не стесняйтесь. Спиртное помогает раскрепостить фантазию, выйти за рамки жесткой конструкции.
— Спасибо, нет. Я не хочу выходить за рамки. Боюсь заблудиться.
— Хм… Ценю ваш юмор! Однако вы отличаетесь от вашей братии. Но все равно я рад, что вы заинтересовались именно нашей фирмой. Реклама — двигатель прогресса, а наша работа, как никакая другая, дает ощущение близости к людям. Я бы даже сказал, что это не совсем работа — это искусство, древнее искусство, полное значимости и величия. Вы знаете, сколько тысячелетий насчитывают похоронные ритуалы?
— Надеюсь, вы не будете читать мне лекцию по истории? — осторожно спросил Бойко.
— А вам это неинтересно?
— В данный момент меня не интересуют исторические корни возникновения морга.
— Морг!.. — фыркнул Дмитрий Степанович. — Какое безобразное слово, не отражающее сути нашей фирмы! Сухое, бездушное слово! Я предпочитаю называть наше заведение храмом — Храмом Последнего Прощания. И это более точное название должно быть отражено в вашей рекламной статье.
— Почему вы решили, что я собираюсь писать о вас рекламную статью?
— А вы разве не журналист?
— Нет. Я пришел по делу.
— Хм… Простите. Меня ввел в заблуждение ваш блокнот, — искорка воодушевления в глазах Колобка погасла. — Итак, кем вам приходится усопший или усопшая? Какие услуги вы хотите заказать? Говорите не стесняясь. Важна каждая мелочь. Знайте, что мы выполняем любые пожелания. И скажу без ложной скромности, родственники всегда очень довольны.
— Меня интересует ритуал.
— Если хотите, я могу показать вам, как у нас все устроено, а затем вы познакомитесь с прейскурантом и выберете категорию. Надеюсь, это не праздный интерес?
— Далеко не праздный. Думаю, вы не пожалеете, что уделили мне время.
— Даже так?
В глазах Герасимова вновь появилось воодушевление. Он пробежался цепким взглядом по дорогому костюму посетителя, отметил обувь, «паркер» с золотым пером…
— Тогда пойдемте…
Дмитрий Степанович выскочил из-за стола и распахнул перед Бойко двери.
— Прошу… Кстати, вы обратили внимание на интерьер? Нет, не сюда. Вон в ту дверь… Да. Мы заботимся о том, чтобы обстановка в нашем заведении была теплой, дружеской, можно сказать, даже интимной. Директор считает, что клиенты должны чувствовать себя как дома. Теперь вниз… Осторожно, лампочка перегорела… Черт! Нужно сказать Васильевичу, чтобы заменил… А теперь сюда…
Дмитрий Степанович вел Бойко по винтовой лестнице вниз. Ступени были сделаны из красного мрамора. Скрытые светильники озаряли ступени вспышками багрового света, похожими на огни преисподней. Спуск на нижние этажи напоминал сошествие в ад, где не существовало времени.
Действительно, казалось, что время остановило свой стремительный бег перед ликом Вечности. Время притихло, как напроказивший ребенок, и боязливо, на цыпочках, двигалось вслед за Бойко, так же удивленно, как он, разглядывая развешанные по стенам фотографии траурных скульптур, гранитных плит и обелисков, букетов и венков, увитых черными лентами.
— …Почему-то принято думать, что ритуал последнего прощания должен нагонять на людей тоску. Мы категорически с этим не согласны! — бубнил за спиной Герасимов. — Смерть — это своего рода праздник, торжественная пауза перехода близкого человека в иной мир, как вы понимаете, лучший. Надеюсь, вы со мной согласны?