За десять лет до присоединения Крыма и попыток изолировать Россию от западных партнеров Михаил Юрьев, известный бизнесмен, в прошлом депутат и заместитель председателя Госдумы, опубликовал статью под названием «Крепость Россия: концепция для президента», в которой приветствовал культурную изоляцию России от Запада с целью сохранения нации[3]. Чрезмерная открытость, по словам Юрьева, грозит России разрушением. Эта идея, мягко говоря, неуникальна и отсылает к радикальным взглядам славянофилов второй половины XIX в., а также к политической и культурной изоляции времен холодной войны, когда конспирологическое деление мира на своих и чужих было идеологически легитимно. Однако для молодой путинской России, на ранних этапах готовой даже вступить в НАТО, предложение Юрьева стало знаком времени: именно в том году начался полномасштабный идеологический поворот в сторону антизападничества. Юрьевская статья оказалась во многом визионерской: то, что в 2004 г. начиналось как попытка предложить альтернативную повестку и приручить теории заговора с целью разрушить репутацию политических оппонентов Кремля, к 2019 г. превратилось в культурный мейнстрим: что бы ни происходило в России или у ее границ – все это коварные козни Запада. Точка. А значит, читалось в работе Юрьева, граждане должны сплотиться вокруг власти, ведь она единственная способна защитить их от внешнего заговора. Объединение народа и власти таким образом вновь сделало бы Россию великой. Хотя в 2004 г. Россия была еще далека от полной изоляции, а ее элиты вполне интегрированы на Западе, страх потерять власть заставил и продолжает заставлять российский политический класс снова и снова апеллировать к идее заговора и идее «крепости», чтобы найти поддержку в обществе.
Но так бывает не только в России: в США после неожиданной победы Дональда Трампа началась настоящая истерия по поводу влияния Кремля на нового президента и воздействия российских хакеров на выборную систему США[4]. В американском обществе возродились страхи времен холодной войны: согласно многочисленным публикациям в местной прессе, российские интернет-тролли из петербургского Ольгино[5] и всесильные хакеры из ГРУ[6] сумели «взломать Америку». Глубоко мифологизированный образ русского стал важной частью внутриполитической американской повестки[7], а «русский след» начали видеть за самыми разными событиями в США и во всем мире[8]. «Опасная Россия» вновь стала хорошо продаваться за рубежом, прямо как во времена холодной войны, а прежние иконы либеральной Америки за считаные месяцы превратились в главных провозвестников «русского вторжения» в американскую жизнь[9]. «Параноидальный стиль сознания» (о котором пойдет речь в главе 1), как показал 2017 г., характерен для всех сегментов политического спектра даже самого, казалось бы, демократического общества.
Внутри России у этой истерии было две, на первый взгляд, противоречащие друг другу трактовки. Первая: русофобия на марше во всем мире, что еще раз доказывает, что Россия в кольце врагов. Вторая: русских теперь боятся, как в прежние времена, а это успех![10] Страхи американцев послужили подпиткой чувства гордости россиян и подтверждением того, что Россия и в самом деле перевернула шахматную доску американской политики. Результаты американского расследования взаимоотношений Трампа с Кремлем и степени влияния российских хакеров на Facebook продемонстрировали, насколько минимальным был эффект этих усилий со стороны России[11]. Тем не менее, я уверен, многие остались убеждены в том, что все подобные доказательства – плод очередного антирусского заговора.
Удивительно, насколько российское и американское общества похожи в своем стремлении повсюду находить заговоры. Конспирология была и остается основополагающим элементом национальной идентичности, политики и популярной культуры американцев[12]. Историк Тим Мэлли даже назвал свою книгу на эту тему «Империя заговора»[13], и этой же теме посвящены многочисленные работы, исследующие феномен теории заговора в мировой науке. Внимательный сравнительный анализ демонстрирует, что, несмотря на все социокультурные расхождения, Россия и США имеют много общего в плане «культур заговора». Именно этот термин, предложенный британским историком Питером Найтом для описания традиции теории заговора в США, я и буду использовать для описания объекта своего исследования.
3
Юрьев M. Крепость Россия: Концепция для президента// Новая газета. 2004. 15 марта. https://novayagazeta.ru/articles/2004/03/15/22740-krepost-rossiya-kontseptsiya-dlya-prezidenta (дата обращения: 23.12.2019).
4
Яблоков И. Кто и как ведет информационную войну в 2017 году (и кому все это выгодно) // GQ Россия. 2017. 23 окт. https://www.gq.ru/entertainment/informacionnye-vojny (дата обращения: 23.12.2019).
5
MacFarquhar N. Inside the Russian Troll Factory: Zombies and a Breakneck Pace //
6
Туровский Д. Вторжение. Краткая история русских хакеров. – М.: Индивидуум паблишинг, 2019.
7
Beauchamp Z. Democrats are falling for fake news about Russia //
8
Calabresi M. Inside Russia’s Social media War on America //
9
Barkan R. Will Rachel Maddow face a reckoning over her Trump-Russia coverage? //
10
Cohen Z. Russian politician: US spies slept while Russia elected Trump //
11
В США опубликован доклад Мюллера о российском вмешательстве в выборы // Радио «Свобода». 2019. 18 апр. https://www.svoboda.org/a/29889596.html (дата обращения: 23.12.2019); Lapowsky I. How Russian Facebook Ads Divided and Targeted US Voters Before the 2016 Election //
12
Joanne M. Miller & Kyle L. Saunders. 2016. Conspiracy Theories in the United States: More Commonplace than Extraordinary //
13
Melley T. (2000). Empire of Conspiracy: The Culture of Paranoia in Postwar America. New York: Cornell University Press.