Между тем Игорь Святославич уже год жил пленником в земле Половецкой. Половцы как будто стыдились его знаменитости и ничем его не оскорбляли; приставили к нему 20 сторожей, но давали ему волю, где хотел, тут ездил с ястребом на охоту, и собственных слуг его ездило с ним человек пять или шесть; сторожа слушались его и почитали, и куда бывало пошлет кого, исполняли приказание беспрекословно. Игорь привел к себе и священника из Руси со святою службою: он не ведал божия промысла, думал, что долго еще пробудет в плену. Между половцами нашелся человек, именем Лавор, который стал говорить Игорю: «Пойду с тобою в Русь». Игорь сперва не поверил ему, но держал мысль высокую, по своей молодости: ему хотелось схватить Лавора и бежать в Русь; он говорил: «Я для славы не бежал тогда от своей дружины и теперь не пойду бесславным путем». С Игорем жил в плену сын тысяцкого, да конюший его; те также понуждали его бежать, говоря: «Ступай князь, в Русскую землю, если богу будет угодно избавить тебя», — но он никак не мог улучить удобного времени для бегства. Между тем пришла весть, что половцы возвращаются от Переяславля; тогда Игоревы думцы сказали ему: «Ты, князь, носишь в себе мысль высокую и неугодную господу: ищешь схватить Лавора и бежать с ним; а об том не подумаешь, что скоро приедут половцы с войны и хотят, как слышно, перебить всех вас князей и всю Русь; тогда не будет тебе ни славы, ни жизни». На этот раз князь Игорь принял совет их и начал искать случая, как бы бежать: нельзя было ему убежать ни днем, ни ночью, потому что сторожа стерегли его; выискал он только время в заход солнечный. Он посоветовался с Лавором и послал сказать ему через конюшего: «Переезжай на ту сторону Тора с конем поводным». К вечеру половцы напились кумыса; пришел конюший и сказал Игорю, что Лавор ждет его. Игорь встал с ужасом и трепетом, поклонился образу божию и кресту честному, надел на себя крест, икону, поднял стену и вылез вон; пришедши к реке, он перешел ее вброд, сел на коня и проехал сквозь вежи. Потом шел пешком одиннадцать дней до города Донца, оттуда уже отправился в свой Новгород.
ГЛАВА XVI
О том, что случилось в Галиче по смерти Ярослава Осьмосмысла, и о войне между Мономаховичами и Ольговичами
В 1187 году преставился Галицкий князь Ярослав, сын Владимиров; был он князь мудрый, речистый, богобоязливый, честен в землях и славен полками: где была ему обида, сам не ходил с полками своими, но посылал воевод; он устроил землю свою и милостыню большую раздавал, кормил нищих, любил странных и монахов и ходил во всем законе божием. Почувствовав приближение кончины, созвал он мужей своих и всю Галицкую землю, священников и монахов, нищих, сильных и худых, и со слезами говорил, обращаясь ко всем: «Отцы, братья и дети! вот уже я отхожу от сего суетного света и иду к творцу своему; грешен я больше всех, отцы и братья! простите и отдайте». Так плакался он три дня перед духовенством и перед всеми людьми и приказал раздавать имение свое по монастырям и нищим, три дня раздавали казну княжескую по всему Галичу и не могли раздать. Потом Ярослав сказал мужам своим: «Вот я одною своею худою головою ходя, удержал всю Галицкую землю; а теперь приказываю своему сыну Олегу, а Владимиру даю Перемышль»; урядив таким образом сыновей, он привел Владимира ко кресту с боярами галицкими, что не искать ему под братом Галича. Олег был сын наложницы княжеской и был Ярославу мил, а Владимир не ходил в воле его, потому отец и не дал ему Галича. Но по смерти Ярославовой встал сильный мятеж в Галицкой земле: галицкие бояре, в согласии с Владимиром, преступили крестное целование и выгнали Олега из Галича, а Владимир сел на его место. Но во время своего княжения он только пил, думы не любил с мужами своими; отнял у попа жену, повенчался с нею.
Тогда Роман Мстиславич Волынский [73], узнав, что бояре галицкие дурно живут с князем своим за его насилия, начал подучивать их, чтоб они выгнали Владимира, а его, Романа, приняли на княжение. Галицкие бояре послушались его, собрали полки и утвердились крестом всем вместе за одно. Однако они не смели ни схватить, ни убить Владимира, потому что не все были в той думе и боялись приятелей княжеских; в таких обстоятельствах они придумали послать к князю с следующими словами: «Князь! мы не на тебя восстали, но не хотим кланяться попадье, хотим ее убить, а ты женись на ком тебе угодно». Они знали, что Владимир ни за что не отпустит попадьи, и потому нарочно пригрозили ему, чтобы прогнать его самого. Так и случилось: Владимир испугался, забрал золото и серебро, дружину, жену, двоих сыновей и уехал в Венгрию к королю; галичане же послали за Романом: тот приехал и сел у них княжить. Но король венгерский, взяв с собою Владимира, пошел к Галичу со всеми своими полками: Роман, слыша, что король уже за Горою, и не могши стать против него, бежал опять во Владимир Волынский. Король въехал в Галич, только не посадил в нем Владимира, но, давши весь наряд галичанам, посадил у них князем сына своего Андрея, Владимира же взял с собою назад в Венгрию, отнял у него все имение и посадил в башню и с женою. Между тем (1189 г.) Мстислав говорил князьям Святославу и Рюрику: «Вон иноплеменники отняли отчину вашу; хорошо было бы вам потрудиться и возвратить ее назад». Князья согласились идти к Галичу — Святослав с сыновьями и Рюрик с братьями; начали рядиться: Святослав хотел отдать Галич Рюрику, а себе взять всю Русскую землю около Киева, Рюрику же не хотелось лишиться своей отчины; итак, не уладившись, возвратились назад. В том же году послали галицкие мужи к Ростиславу, сыну Ивана Берладника, зовя его в Галич на княжение. Ростислав обрадовался зову, выпросил у Давыда Смоленского, у которого жил, и выехал поспешно из Смоленска, Приехавши к галицкой украйне, взял там два города и оттуда пошел к Галичу. Но галицкие бояре не были все в одной мысли: чьи сыновья или братья были у короля, те держались крепко королевича; в то же время король прислал много венгерских полков, сыну на помощь, боясь князей русских. Королевич и воеводы венгерские, слыша, что Ростислав идет к Галичу, по совету галицких мужей, начали приводить их ко кресту: правые целовали крест, ничего не ведая, а виноватые — из страха. Ростислав же подошел к галицким полкам с малою дружиною, не зная коварства их, думая, что как ему обещали, так и сделают, — увидевши полк его, отступят от королевича; но даже и те галицкие бояре, которые с ним приехали, видя коварство своей братьи, отложились от него. Тогда дружина сказала ему: «Князь! ты уже видишь коварство их, поезжай прочь». Он отвечал: «Братья! вы знаете, на чем они мне крест целовали; если же они теперь ловят головы моей, то бог им судья и тот крест, который ко мне целовали; а я не хочу скитаться в чужой земле, хочу положить голову вотчине своей». Сказавши это, он бросился к полкам галицким: галичане и венгры окружали его со всех сторон, сбили с коня и раненого, едва дышащего понесли в Галич. Жители этого города возмутились, желая отнять Ростислава у венгров и принять к себе на княжение. Венгры, увидав это, приложили ядовитое зелье к ранам Ростислава, от чего тот и умер. После этого, зная, что граждане галицкие ищут себе русского князя, венгры начали делать им во всем насилия: отнимать жен и дочерей, ставить лошадей в церквах и домах. Галичане же начали сильно тужить и горько раскаивались, что прогнали князя своего.