Самолёт плавно идёт над горами, разворачивается в бездонном небе, оставляя за собой белый след, который незаметно тает, как отмеренная кому-то судьба. Пора отдавать управление лётчику. И штурман ликует:
— Командир! Полный порядок. Выключай автопилот, веди "телегу" домой! Можешь докладывать на КП: все 3 у нас в кругу и сфотографированы. Как мы дали, а?!
Лётчик не отозвался.
— Лёшка, ты чего? Обиделся на утренний разговор?..
Пилот молчал.
— Командир, бери управление, говорю! — обиделся уже сам Зимин.
И опять ни слова в ответ.
— Лёша! — забеспокоился штурман. — Командир! Не слышишь, что ли?
Молчание.
— А может, у тебя ларинги отказали? Слышишь, но не можешь ответить? Если слышишь, качни крылом! Выключи автопилот и веди сам…
Лётчик и на это не отреагировал. Зимин подождал, заговорил опять:
— Радист! Как меня слышишь?
— Хорошо слышу.
— А командира — слышишь?
— Нет, командир, похоже, не отзывается.
— А ну-ка, вызови его ты. Может, у меня эспэу повредилось?
— Сейчас проверю, — согласно ответил радист. Отключив специальной кнопкой на абонентском аппарате всю внешнюю связь, он запросил: — Командир, как меня слышите? Вас — не слышим. Переключитесь на внутреннюю связь!
Ответом было тягостное молчание.
— Командир! — закричал радист во всё горло. — Вы нас слышите? Всё, отбомбились! Берите управление.
И снова в ответ глухое молчание.
Штурман взорвался:
— Да что он там?! Нашёл время шутки играть!
И опять от лётчика не донеслось ни слова.
Радист забеспокоился всерьёз:
— Командир, что случилось?! — Голос у него стал напряжённо-тревожным.
Тревога передалась и штурману. Понял: что-то стряслось. Приказал радисту:
— А ну-ка, запроси его на волне лётчика! Сначала ты, а потом — попробую я. Давай!..
Радист предупредил:
— Штурман, ведь это — эфир! Услышат на всём полуострове, и командир полка — тоже.
— Приказываю тебе: передавай!
Радист, 20-летний сержант Сергей Диких, понял по вибрирующему голосу штурмана: сейчас не до мелких конспираций. Запахло, если не катастрофой, то уж аварией наверняка. И над всем Севером взволнованно полетело:
— "Сокол-406", "Сокол-406"! Я — ваш хвостовой. Что случилось? Что случилось? Почему не отвечаете экипажу?
Такой голос из эфира заставляет в лётных частях замереть все сердца. Авиаторы понимали, где-то поднимается паника. Пока ещё легкая, но паника. Где-то что-то уже "горит". Ещё без пламени — только запах, только дым! Но всё равно взорвётся. А потом будут цинковые запаянные гробы. Над кладбищем вместе с женским плачем взметнётся прощальный салют из винтовок. И, в каком-то полку, станет меньше на 3 молодые жизни. На 3 неповторимые судьбы. Но есть и другой вариант — шанс спастись на парашютах. Тут уж, у кого какая судьба… Надо только не мешать в эфире терпящим бедствие.
Радист Сергей Диких и штурман Александр Зимин, не дождавшись ответа от своего лётчика, заговорили почти разом.
— Саша, командир — не отвечает.
— Без тебя понял. Хорошенькое дело! Остаться в воздухе без лётчика!
— Да погоди ты паниковать!..
— Ладно, попробую ещё сам…
Начавшуюся в эфире панику услыхал находившийся на КП руководитель полётов полковник Селивёрстов — включился в эфир тоже:
— "406-й", я — "Сокол", почему не отвечаешь?
Русанов и на этот раз не ответил. Вместо него на волне лётчика заговорил штурман Зимин, дистанционно включивший от себя кнопку радиостанции:
— "Сокол", "Сокол", я — передний 406-го. Он молчит, не отвечает и по внутренней. Что-то произошло!
— Спокойно, спокойно, передний 6-го! Не паникуй! Отвечай: где находишься?
— Только что закончили задание. "6-й" не берёт на себя управление. Нас — не слышит и не отвечает. Что прикажете делать? — Зимин отпустил кнопку радиопередатчика.
В наушниках всех летающих экипажей раздался бас Селивёрстова:
— Я — "Сокол", всем, всем, я — "Сокол"! Прекратить всем радиосвязь! Вызываю для связи только 406-го! "406-й", "406-й"…
Командир полка вызывал Русанова долго, но тот не отвечал. Тогда полковник обратился к Зимину:
— Передний 406-го! Куда идёте?
— Курс 28, подходим к морю.
— Управлять от себя — можете?
— Да. Могу выполнять мелкие развороты.
— Тогда развернись, и возьми курс на меня, на точку. И следуй ко мне.
— Вас понял, выполняю! — ответил Зимин.
Через полторы минуты он доложил:
— Идём курсом на точку.
— Сколько осталось "водички"?
— Не знаю, прибор у 6-го!
— Знаю! — рявкнул командир полка. — Скажи примерно, по времени!