Все поехали по домам. Я сел в такси с Феей. Вот это и есть жизнь: человек любит одного, а трахает другого. Это наша беда. Беда любви. Наши сердца, может, и принадлежат кому-то, но вот член, он ничейный, бродячий пес, кто подаст кость, того и оближет.
Мы приехали к Фее домой, она жила в Малибу. Ее большой белый дом стоял у самого края Тихого океана, на берегу. Ее родители очень богатые люди. У входа в дом я сказал Фее:
– У тебя красивый дом.
– Да, – ответила Фея.
– Я бы пригласил тебя к себе, но у меня дома нет вина.
– У меня тоже.
Я не поверил Фее. В таком доме нет и одной бутылочки хорошего красного вина. Либо она пожалела, либо она хочет меня больше вина. Хотя я тоже в это не поверил. В чем же дело? Может, и это любовь. Я совсем запутался.
Фея затащила меня в кровать. Это кровать в большой комнате, из окна которой виднелся океан. Фея сказала, что это спальня ее родителей, хозяев дома. Теперь я занимаюсь на этой кровати сексом с их дочкой. Сегодня я хозяин этого дома.
Фея красивая, сексуальная девушка, она покорила мое тело, мы занимались нежным, пьяным сексом, но мужское тело иногда дает сбои. У меня это впервые. Неожиданно для меня Фея начала плакать, скорее всего, она подумала, что не возбуждает меня, но это не так. Я сам не знаю, в чем дело. Возможно, в Сами и ее поцелуе, который я не могу забыть. Она заревела как маленькая девочка.
Человеческая беда в том, что член не всегда может встать, а вагина – всегда раскроется.
Я попытался успокоить Фею, но у меня никак не выходило. Она восприняла все близко к сердцу. В женщин по природе проникает все с легкостью.
Мне ничего не оставалось, как поехать домой. Я попрощался с Феей, поцеловав ее в голову, и вышел на улицу. Хоть я и облажался, мне было весело.
Уже совсем светлело. На улице было тепло, и где-то вдали тихо пели птицы. Я в Америке, и я счастлив. Или я все еще пьян, но я счастлив.
Я приехал домой, лег в свою кровать и стал вспоминать Сами. Я вспоминал ее ноги, ее глаза, ее губы. Поцелуи для меня никогда ничем не отличались. Бывало вкусно, бывало нет. Но целовать Сами – это больше чем вкусно.
Целовать девушку, которая нравится, – это как прикоснуться к интимным местам смерти. Ты сходишь с ума. Шагом ближе к животным. Целоваться с самым вкусным животным.
Сами. Характер, может, у нее и мужской, но губы самые сладкие.
Этой ночью мне снова приснилась Россия. И я был счастлив. Мне приснились солнечные дни, еще с детства. Хорошее это время – детство.
Кто-то бегает и пытается догнать или хотя бы дотянуться до тех чувств, что когда-то были, давно. Кто-то бежит и не может убежать от детства, в котором была жизнь. Счастливое детство – это там, где не было ЖИЗНИ. Она убила больше людей, чем женщины. Она насилует нас, не имея члена. Наша богиня.
В этом сне также была Сами. Я смотрел на нее. Я смотрел не на ее ноги, не на ее бедра, не на грудь, я смотрел в ее лицо.
Лицо создано для любви, мы влюбляемся в эти глаза, в эти темные брови. Влюбленный мужчина – самый тупой мужчина. Трагедия в том, что это почти каждый.
На каждую невинную жизнь создана одна женщина.
Природа сука в том, что мы влюбляемся, природа сука в том, что мы страдаем, природа сука в том, что мы можем думать, природа сука в том, что мы есть. Она обманывает нас. Я не знаю, зачем ей это. Но она сделает все, чтобы мы были в этом мире. Это, может, мы так и любим в ней.
Я проснулся с одной мыслью – я влюбился в эту девушку. До этой ночи я шутил, но теперь я боюсь и я счастлив одновременно. Симптом психического расстройства. Той болезни, которая заставляет нас держаться на ногах в этом бессмысленном мире, с бессмысленными людьми, с бессмысленными звездами, с бессмысленными оргазмами. Девушки выделяют любовную жидкость, но имеет ли это смысл без любви?
Я влюбился в нее не в жизни, а во сне.
Я проснулся. Выпил бутылочку холодного пива. Достал из холодильника упаковку бекона и лоток яиц. Это завтрак каждого американца. Меня каждое утро тошнило от безвкусного завтрака, но только не от поджаренного до корочки бекона с куриными яйцами по-бенедиктински. Человек способен на многое. Куры – уродцы, созданные человеком, несут яйца как срут, мы заменили в них сущность природы на нашу жадность.
Совсем скоро природа вымрет под человеческим гнетом. Она и так легла под нами, раздвинув свои девственные ноги. Но и этого нам мало.
Весь день я приходил в себя. Пил пиво и пытался уснуть время от времени. На улице гулял теплый ветер, который проникал в мою комнату через открытое окно. Я выпивал немного водки, запивая пивом, чтобы уснуть, вставал с кровати, пил, ложился обратно, смотрел в потолок, вставал и снова пил. Так я и не уснул. Водка бессильна к любви. Пьешь и только сильнее влюбляешься.