– Ты уходишь? – взволнованно спросила Фея.
– Да, мне завтра на работу, а от тебя до нее я никогда не доберусь. Малибу далековато от огроменных контейнеров с вонючим мусором, здесь у каждого дома стоит красивый и компактный контейнер, и за их чистоту отвечает другая компания. Моя же компания отвечает только за грязные контейнеры.
– Ты смешной, Марк. Подойди ко мне, я хочу тебя поцеловать.
Я не пытался рассмешить Фею и говорил всерьез. Моя русская мечта сбылась. Я в Америке. Но с американской мечтой дело потруднее будет. Я мусорщик.
На самом деле у меня завтра выходной, так мне сказал Берти, позвонив из какого-то отеля по дороге в Вегас:
– Слушай, дружище, я сейчас на пару дней в Вегас с приятелем. Я предупредил, что нашей машины не будет. Отдохни.
С Феей приятно лежать в кровати, у нее нежная кожа, но сегодня выходной, и у Сами с Мартином должна быть вечеринка. Они каждые выходные устраивают. Впервые мне не хотелось пить, мне хотелось к Сами.
За мной приехал Uber. Люди больше не заказывают такси. Больше нет в этом романтики. Вообще, в современном мире романтика – такая же редкость, как бутылка виски во времена сухого закона. Могут позволить себе только храбрые люди. Теперь все едут на работу в Lift, а в бар вечером в Uber.
Водителем был армянин с небольшими пучками седых волос на голове в области правого и левого уха. Немного отъехав от дома, пересекая улицы, он спросил, как мои дела. Я ответил, что отлично и вот еду к девушке. Он немного расспросил о ней, я рассказал ему. Услышав мою историю, он добавил к ней свою.
Все началось, когда его дед в середине XX века приплыл на корабле, забитом французами и парочкой армян. Как он влюбился в ту самую француженку с корабля, его бабку, и они любили друг друга до конца жизни. Он рассказал про отца, который также любил только одну женщину, работающую напротив его работы в кафе «Вечерние будни». И он теперь каждый вечер там обедает, в месте, где всю жизнь проработала его мать и куда каждый будний день заходил пообедать его отец. Преданность не покинула его деда, отца и его самого. Он уже больше 30 лет живет со своей единственной любовью. Бывает и такое. Такая счастливая семья. Это редкость. Но счастье иногда бывает.
По пути он заметил, что я еду к своей девушке без вина, и предложил заехать за бутылочкой. И вот через 5 минут я уже был у дома Сами, еще немного пьяным и с бутылкой вина. Выходя из машины, Алек, так звали моего водителя, посоветовал начать мне, с чего пошел его дед – с надежды.
От рассказанной истории я взбодрился и даже ложно начал мечтать, как мы с Сами будем любить друг друга всю жизнь, и старые отсохшие половые органы будут любви не помеха. Алек был добрым человеком, по его глазам это видно. И я поверил ему.
Добрые люди украшают этот мир, они как красивые бусы на шее толстой суки, от которой несет нищетой, перегаром, жженым табаком, пятью вонючими детьми и запоздалым суицидом. Она так и будет вонять, но ее красивые бусы немножко приукрасят ее, и она уже не так отвратна.
Алек уехал. Было видно, как вдали мутнели его фары из-за прохладного тумана, накрывшего весь город. На улице темно и тихо, и только первый этаж дома Сами изнутри освещался лампами и светильниками. Я еще пьян, но меня стали преследовать сомнения. «Я сейчас выгляжу как влюбленный дурак», – сказал я про себя. Наше настроение редко подходит к жизни. Когда ты с девушкой, ты полон сомнений, и наоборот, когда ты уверен, ты сидишь и срешь на унитазе.
Я взял яйца в руки, – через карман штанов, на улице было чертовски холодно, – поднялся через 6 ступеней и позвонил в звонок с белым ободком. И дверь открыла Сами.
Облокотившись головой на каркас двери, она смотрела на меня, немного улыбаясь. Вообще, ее взгляд не давал надежд, он был пьяным и безразличным.
– Привет, Сами.
Она подошла и обняла меня. От нее пахло ванильными конфетами и алкоголем.
– Ты здесь будешь? – спросила она.
– Ну-у да.
– Подожди меня, – Сами зашла в дом и вышла в темно-зеленой немного староватой куртке. Прикрыв дверь, она взяла пепельницу, стоявшую на подоконнике, и села на скамейку. – Иди сюда, посиди со мной.
Я подошел и сел рядом с ней, немного прижавшись к ее староватой куртке. Она не спеша зажгла сигарету. Мы сидели молча, а она курила.
– Хи-хи-хи-хи, – посмеялась Сами. – Чего ты такой серьезный?
– Я не серьезный. Я алкоголик.
– И ты гордишься этим?
– Почему и нет. Алкоголик, может, и ненавидим обществом, но алкоголик – искренний человек. Нам больно – мы пьем. Если мы влюбляемся, то это навсегда.
– И ты влюбился?
– Я до сих пор пью. Много пью. Я влюбился.