Таким образом, предельное заострение ситуаций, вызванных реальными классовыми и бытовыми противоречиями, становится средством создания сказочной фантастики.
Отказ от избирательности героя, замена индивидуальной характеристики социальной (не случайно персонажи, как правило, не имеют собственного имени) определяют и сюжетное построение.
Сюжеты бытовых сказок обычно кратки, они заключают в себе лаконичную экспозицию: «Шли солдаты прохожие, остановились у старушки на отдых» (Аф., № 392); «Жил-был поп с попадьей. Вот он, вишь, поехал нанимать казака» (Аф., № 399); «Ехали барин да мужик» (Аф., № 412). Завязка кроется уже в начальной ситуации, в социальной обозначенности персонажей. В связи с этим отпадает необходимость особой мотивировки действия, доказательства приоритета героя, а следовательно, во введении целого ряда мотивов, обосновывающих конфликтную ситуацию. Вслед за завязкой обычно следует основная часть, составляющая содержание сказки.
Сюжетные особенности обусловливают и композицию, которая в большинстве сказок строится на последовательном сцеплении однотемных мотивов. Например, вор крадет у барина коня, потом шкатулку, барыню, затем архиерея и т. д. Или мужик в поисках людей, которые были бы глупее его жены, встречает глупцов, которые затаскивают на крышу корову, в погреб бегают с ложкой за молоком, прыгают с ворот в штаны и пр. В сущности каждый из эпизодов может послужить основой для Самостоятельной сказки. Но объединение в сказке нескольких мотивов с одной тематикой усиливает ее идейное звучание: то, что может показаться случайным, становится очевидным.
На основании тематического единства, сходства типов героев в бытовой сказке выделяются следующие группы сюжетов: «О мудрых ответах», «О разбойниках и ворах», «О барах и попах», «О ленивых, глупых» и пр.
Сказки о мудрых ответах, о загадывании и отгадывании загадок по своему характеру близки к волшебным. Действительно, задания царя достать свинку — золотую щетинку, найти жар-птицу или отыскать похищенную мать есть тоже своего рода загадка: герой решает ее через сложную систему поступков. Сюжеты бытовых сказок строятся на словесном единоборстве. Выигрывает тот, кто может придумать для партнера неразрешимую загадку пли, напротив, правильно отгадать загадку.
В сказках о мудрых ответах есть два типа загадок. Первый — загадки, в которых описывается какая-то конкретная ситуация, но в форме иносказания. Так, в одной из сказок царевна обещает выйти замуж за того, чью загадку отгадает. Иван-дурак едет свататься, видит «на дороге хлеб, в хлебе лошадь; он выгнал ее кнутиком, чтоб не отаптывала, и говорит: «Вот загадка есть!» Едет дальше, видит змею, взял ее заколол копьем и думает: «Вот другая загадка!» Приезжает к царю; его приняли и велят загадывать загадки. Он говорит: «Ехал я н вам, вижу на дороге добро, в добре-то добро же, я взял добро-то да добром из добра и выгнал; добро от добра и из добра убежало». Вторая загадка Ивана-дурака: «Ехал я к вам, на дороге вижу зло, взял его да злом и ударил, зло от зла и умерло» (Аф., № 239). Или другой пример: девушка на вопрос сватов, где отец, отвечает: «Уехал сто рублей на пятнадцать копеек менять» (Аф., № 327). Отгадка: «поехал зайцев травить; зайца-то затравит — всего пятнадцать копеек заработает, а лошадь загонит — сто рублей потеряет».
Древность этого типа иносказаний подтверждается прямыми аналогиями с мотивами «Повести о муромском князе Петре и супруге его Февронии» (XVI в.), а также с народными загадками: «Ползло зло; я зло схватил, да злом злу жизнь прекратил» — «Змея и ружье» (Сад., № 1680; «Рубль бежит, сто гонят, а тысяча голову ломит» — «Охота за зайцем» (Сад., № 1618).
Другой распространенный тип загадок в сказке — загадки-вопросы: «Что всего в свете сильней и быстрее?» — «Ветер»; «Что всего жирнее?» — «Земля»; «Что всего мягче и всего милее?» — «Рука и сон» (Аф., № 328). По этому же типу создаются и более поздние сказочные загадки, например о царской казне: «Кто на свете лютей и злоедливее всех?» (Аф., № 324).
Эти и подобные вопросы также бытуют в виде отдельных загадок: «Чего на свете нет буйнее?» — «Ветра и воды» (Сад., № 2337); «Чего на свете нет жирнее?» — «Земли» (Сад., № 2359); «Чего на свете дороже нет?» — «Друга искреннего» (Сад., № 2349).
Истоки этих загадок уходят в далекое прошлое, связаны с древнейшими обычаями — испытания мудрости жениха или даже князя, умения понимать и пользоваться иносказательной речью, дабы скрыть от злых духов предстоящее важное дело (охоту, войну, женитьбу).[80] В связи с этим становится понятным наказ царя девке-Семилетке явиться к нему «ни пешком, ни на лошади, ни голая, ни одетая, ни с гостинцем, ни без подарочка». Девушка разрешает эту хитроумную задачу, надев на себя сеть, взяв перепелку, и верхом на зайце приезжает во дворец (Аф., № 328). Этот сказочный эпизод своеобразно отражает брачный обычай, сопровождение женитьбы целым рядом условий, которые должны были обеспечить успех делу. К ним, в частности, относился запрет на произнесение отдельных слов, и потому невеста именовалась куницей, лебедью, а жених — охотником. Свадебный обычай предписывал сватам приезжать в дом невесты в сумерки, окружным путем, чтобы избежать дурного глаза.
80