С социальными и политическими процессами, развивавшимися в раннефеодальных мусульманских арабских и персидских государственных объединениях, связаны как легенда о «скрытом имаме», так и многочисленные случаи появления самозванцев Лжеали в этом географическом районе.
Таким образом, легенды о «возвращающемся царе (царевиче) — избавителе», как и самозванчество, не были исключительно русским явлением. Как показывают приведенные примеры, они развивались обычно при своеобразных исторических ситуациях, возникавших после падения очень сильной централизованной власти императора, короля или царя, создавшего крупное и сильное государство в борьбе с центробежными тенденциями рабовладельческой аристократии или крупных феодалов (в зависимости от того, в какой исторический период происходила эта борьба — позднерабовладельческий, ранне- или позднефеодальный). Вместе с тем ни одна страна, кроме России, не знала столь многократного самозванчества, игравшего столь значительную роль в истории народа и государства.[68] Самозванчество в России было одним из своеобразных идеологических и политических проявлений феодального кризиса и одной из специфических и устойчивых форм антифеодального движения.
Исторический опыт создавал не только иллюзии, но и приводил к разочарованиям. Цари, сидевшие на московском престоле в конце XVI — начале XVII в. (Федор Иванович, Борис Годунов, Василий Шуйский) при всех различиях политической ориентации имели одну общую черту — они не оправдывали надежды народа на освобождение от все усиливавшейся крепостной зависимости. При сохранении веры в добрые намерения истинного царя это приводило к убеждению, что царствующий царь не настоящий, и к изживанию формулы «царь хочет, бояре не дают».
На этой почве формировались, с одной стороны, легенды о «подменных» царях (например, о Петре I и др.) и, с другой стороны, интересующие нас легенды о «возвращающихся царях-избавителях». Династическая борьба, которая разгорелась в конце XVI — начале XVII в., сразу же после смерти Грозного, ускорила созревание первой легенды этого типа — легенды о царевиче Дмитрии.
В истории легенды о Дмитрии, вероятно, сыграло свою роль и то обстоятельство, что угличский царевич был сыном Ивана Грозного и мог мыслиться как «природный» продолжатель его борьбы с боярами, ослабевшей в годы царствования Федора. Реальные обстоятельства этой борьбы в прошлом и последствия ее для народа могли к этому времени постепенно забываться. Важнейшие события опричнины (1565–1572 гг.) были отдалены от начала XVII в. тремя-четырьмя десятилетиями.
В основе известных нам легенд о «возвращающихся царях-избавителях» лежит весьма устойчивая сюжетная схема, и варьирование легенд происходило в значительной мере за счет варьирования или выключения отдельных мотивов. Схему эту можно передать следующим образом.[69]
А. «Избавитель» намерен осуществить социальные преобразования (освободить крестьян или внести существенные изменения в их жизнь)
Варианты:
A1 — это намерение приписывается «природному» царю;
А2 — царевичу, который должен воцариться;
А3 — царевич намерен вернуть народу волю, которая была дарована царем, но скрывается крепостниками.
В. Отстранение «избавителя»
Варианты:
В1 — бояре (дворяне) — крепостники свергают царя-«избавителя» и хотят его убить (заточить в тюрьму, монастырь и т. п.);
В2 — на жизнь царевича-«избавителя» покушается правящий царь или придворные;
В3 — царевич-«избавитель» после рождения подменен царевной;
В4 — придворные демонстрируют чей-нибудь труп для того, чтобы провозгласить «избавителя» умершим;
В5 — крепостники скрывают завещание, согласно которому царевич-«избавитель» должен наследовать престол.
С. Чудесное спасение «избавителя»
Варианты:
C1 — верный слуга (солдат, казак, адъютант и т. п.) подменяет его и гибнет сам;
С2 — вместо «избавителя» хоронят куклу (восковую или металлическую статую и т. д.);
С3 — «избавитель» совершает побег из заточения.
D. «Избавитель» скрывается, странствует или оказывается в заточении
68
Ср. у В. О. Ключевского: «А у нас с легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью государства: с тех пор чуть не до конца XVIII в. редкое царствование проходило без самозванца» (
69
По принятой в международной практике системе фольклористического описания сюжетов преданий и легенд, отдельные мотивы обозначаем буквами (А, В, С, D и т. д.), а их основные варианты — теми же буквами с соответствующими знаками (А1, А2, А3 и т. д.). Обозначения эти сохраняются и при дальнейшем изложении истории легенд о «возвращающихся царях (царевичах) — избавителях».