Трудно было понять, что снилось девушке, и когда сон переступил границы и стал явью, но они любили друг друга, как будто это было в первый раз, горячо и страстно. Поцелуи сливались и прерывали дыхание, сердце билось, как будто тело летело вниз пропасти. Приступы нежности и ласки были горячими...
Лишь ранняя трель соловья, прилетевшая из леса, известила, что ночь начинает таять, и первый яркий луч солнца пробежал по верхушкам елей.
Окончательно я проснулся, когда что-то быстрое коснулось моей ноги..., и я все вспомнив, вспомнив бурную ночь с Дарьей, постарался как можно нежнее ее коснуться. Укол игл меня встретил, и я моментально проснулся от боли и вскочил. Рядом со мной не было ни какой девушки, а пугливо сопел большой черный еж. Он еще раз недовольно фыркнул и стремительно выскочил из шалаша.
Быть может, кто-то не поверит мне, и решит, что в моей поклаже была припасена четвертинка самогона, но я и не стремился удивить своей историей, как любовный драматург Ги де Мопассан.
Мой уход из этого места, где я оставлял свои воспоминания о встречи с Дарьей, был опечален грустью и мыслью, что такое уже вряд ли когда повториться в моей жизни. Неожиданно стараясь подтвердить или развеять свои сомнения, я постарался еще раз детально вспомнить как она выглядела и во что была одета. «Да, помню ее бело-голубой сарафан, дымчатый пиджак на плечах... и красно-бурый широкий пояс на талии с черными пятнами... А в какие туфли она была одета, или что за обувь была на ее ногах?» - задавал я себе вопрос и не находил ответа...
Отойдя от того места уже на несколько сот метров, я был так озадачен, что вернулся обратно к костру и тщательно осмотрел всю окрестность около костра и около входа в шалаш. К моему удивлению отпечатков обуви Дарьи не обнаружил, но в нескольких местах остался какой-то странный след широкий и неестественно большой, словно от калош.
Отмахнув прочь все сомнения я решил забыть весь этот инцидент и ускорить свое обратное возвращение из леса домой... Впереди еще предстояла далекая дорога через семь оврагов.
Тропа начала у меня воскрешаться в памяти, и я уже более уверенно шел через лес. Ветер разогнал сырой туман, и впереди открылось поле, за которым показались те огромные дубы, под которыми был странный лесной домик и старушка с горбатым носом и седыми волосами.
«Уж не бабушка ли эта Дарьи, к которой она приехала погостить?» - задал себе этот вопрос и прибавил шагу, не зная, что меня больше привлекало встретить там Дарью, с которой меня связывал бурный ночной роман или сам факт правдивости этой ночной истории. Оставшийся километр, я почти пролетел на крыльях...
Уже подходя к этому перекосившемуся замшелому домику, меня словно что-то остановило. «Да, разве можно жить в этом доме у Лакоморья? Да и где там живет ее дядя егерь с двумя собаками?» - задал я себе вопрос.
Наконец перед взором все отчетливо прояснилось и меня уже разделяла от домика последняя сотня метров.
Я взглянул вперед и встретился взглядом с ней... Это была та самая страшная старуха, которую я видел вчера... и она улыбалась. Рот ее был слегка приоткрыт, и можно было разглядеть всего несколько пожелтевших зубов. Старуха улыбалась и ее седые пряди были растрепаны. Я отпрянул от нее и перевел взгляд на ее жалкое тряпье. Но что больше меня поразило - это то, что на ней был красно-бардовый шарф с черными пятнами. Я был поражен и онемел как истукан. А потом я отпрянул и быстро побежал прочь, лишь старческий смех несся мне вослед...
Мой дедушка на мои вопросы рассказал мне, что ни какой избушки там нет, но в царские времена там на Юровских болотах жила молодая ведьма, которую селяне выгнали из деревни, и она поселилась на болотах. Бывали случаи, когда молодые охотники из господ приезжали на охоту в эти края и отправлялись за дичью на эти болота. Так ходили слухи, что она их заманивала своей красотой и грешила с ними, любовью утешая свою обиду к людям и их страсти...
Вот такая история у меня была в жизни, и забыть ее мне ни как не удалось.
повесть "Зазеркалье" глава 1-2
Пролог
Эта история сохранилась в моей памяти с начала 90-х годов, когда я работал в Тверской области в журнале «Хроника». В те далекие годы начала становления рыночных отношений в нашей стране, трудно было всем, в том числе средствам массовой информации. Хотя публикации рекламного характера и новости криминальных рубрик были наполнены горячими новостями, и ходили по рукам.
Так случилось, что у меня, как руководителя криминальных новостей были связи с отдельными сотрудниками правоохранительных органов. Среди них был капитан Николай Старков работник уголовного розыска. Однажды, он мне позвонил, и поделился тем, что отправляется в самый далекий уголок области, в деревню Панки.