"Итак, Маркс говорит, что г. Михайловский не имел права видеть в нем противника идеи об особом развитии России, потому что он с уважением относится и к тем, кто стоит за эту идею, – а г. Кривенко перетолковывает так, будто Маркс «признавал» это особое развитие. Прямое перевирание. Цитированное заявление Маркса совершенно ясно показывает, что он уклоняется от ответа по существу (…) Маркс в этом же «письме» прямо дал ответ на вопрос, какое приложение может иметь его теория к России. Ответ этот с особенной наглядностью показывает, что Маркс уклоняется от ответа по существу, от разбора русских данных, которые одни только и могут решить вопрос".44
Нет ничего более неверного. Маркс очень внимательно изучал русскую социальную эволюцию, он даже учил русский для этого. Более того, это изучение должно было стать фундаментальным (так же, как и изучение аграрной культуры США) для того чтобы объяснить, как произошёл переход от земельной собственности к капиталу. По США он изучал теорию Уэйкфилда в Капитале, объясняя её значимость в Grundrisse. По России он изучал обширный материал, но всё, что он сделал, осталось неопубликованным.
Ленин показал свою теоретическую твердолобость, которую можно также назвать его однолинейностью, уже в борьбе против народников. Он отказывался принимать во внимание особенности уникального развития России в корректной, полной и конкретной манере. Позже он даже отрицал в споре с т.н. левыми коммунистами, например, с Гёртером, что на Западе была особая эволюция и тот факт, что российскую схему нельзя переносить, что тактика и стратегия там должны были быть иными.
Так, возвращаясь к полемике с народниками, Ленин отстаивал лишь вторую возможность эволюции, обозначенную Марксом:
"(…) а Маркс говорит, что «если» она стремится, то для этого необходимо обратить добрую долю крестьян в пролетариев".45
Это становится уверенностью в «Развитии капитализма в России», и усиливает предыдущий вывод:
" (…) – тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ (рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ".46
Тем не менее, крестьянские бунты 1902-го, формирование партии эсеров (компромисс между народничеством и марксизмом, отмечающий собой отлив народнического движения, защищающего общину47), сильно повлияли на эволюцию Ленина. Отсюда он уже открыто утверждал необходимость «Революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» (статья, написанная в марте 190548). Он уточнил, поддержал и основал эту концепцию в «Двух тактиках социал-демократии в демократической революции» (1905) и особенно в «Аграрной программе социал-демократии в первой русской революции 1905–07 гг.». Здесь в позиции Ленина происходит разрыв с его ранними работами (Бордига не придавал большого значения этому частному моменту и обходил его стороной; с одной стороны он не был заинтересован в «Развитии капитализма в России», с другой он особенно концентрировал своё внимание на последовательности между «Двумя тактиками»… и «Апрельскими тезисами», что было правильно, но недостаточно). Ленин признал, что переоценил степень развития капитализма в сельском хозяйстве49, но, в то же время, перед Россией всё ещё оставалась одна дорога: дорога к буржуазному развитию50. Однако, для него не нужна была аграрная революция:
"Только крестьянская революция могла бы быстро заменить Россию деревянную Россией железную".51
Ленин признавал за крестьянами их собственную революционную роль и не считал их просто массой для манипуляций. Поэтому лозунг о революционной диктатуре пролетариата и крестьянства принял новое направление: утверждение двух основных классов для революционной России. Отталкиваясь от этого факта, Ленин, посвятивший большое количество работ аграрному вопросу, тщательно отслеживал формирование социальных отношений в сельском хозяйстве и, таким образом, реально вернулся к Марксу (этот вопрос был определяющим для России, как национальный вопрос для Германии). Так произошёл разрыв в оценке роли крестьянства после революции 1905-го. С тех пор движение сильно поляризовалось, со всех сторон, в отношении вопроса организации. По этому вопросу велись теологические дебаты, хотя он был лишь следствием принятия позиций по фундаментальным идеям революции. Так, после 1905-го, легальные марксисты явно соскользнули в клику тех, кто не только мечтал о капитализме, как сказал Маркс, но и посвящали всю свою деятельность буржуазной революции западного типа. С другой стороны, Ленин понимал (возможно, полностью) значимость крестьянского феномена в России, в то время как Троцкий рассматривал крестьян, как войска для революции и не понимал (или понял лишь в 1917-м, как говорил Бордига), что речь шла о том, чтобы совершить в русской революции буржуазную революцию в пролетарской манере, даже если пролетариат стал лидирующей силой (это было теоретически верно с того момента, когда возможность скачка через КСП начала казаться уничтоженной).
44
'Что такое 'друзья народа' и как они воюют против социал-демократов?' в собрании сочинений (Москва, 1960) I том, стр. 300
47
Революция 1905-го оживила народническое движение. Доказательством этого стало формирование Союза эсеров-максималистов в 1906-м, который отверг программу-минимум социалистической партии и требовал 'рабочей республики' и организации общества на основе общности, вдохновлённой общиной. (Ср. Anweiler The Soviets: the Russian Workers', Peasants' and Soldiers' Councils 1905-21 (New York, 1974) стр. 94-5) Насчёт Коммуны 1871-го и восхищения ей русскими революционерами и влияния, оказанного ей на них, см. A. Lehning Anarchisme et Marxisme dans la revolution Russe.