«Как отчаянная изолированность от неё (от человеческой природы, от человеческого существования) бесконечно более универсальна, невыносима, страшна, противоречива, чем изолированность от существующего политического порядка, так упразднение этой изолированности (коммунистическая программа) и даже её частичное уменьшение, бунт против этой изолированности (пролетарии могут приобрести свою классовую сознательность только в борьбе и партийной организации) обладает бесконечным масштабом, так человек сам по себе представляет собой нечто бесконечно большее, чем просто гражданина государства, а человеческая жизнь – нечто бесконечно большее, чем политическую жизнь».
Любой филистер, т.е. вульгарный демократ согласно которому размышление всегда является простым продуктом деятельности его мозговой ткани, подумает, что Маркс извлёк всё это из своего глубокомысленного ума (для него, познание должно производиться одной частью человека, идеи глупее нельзя придумать). Но нет, пролетариат является живым проявлением мысли Маркса, заявления об универсальности нищеты, а следовательно универсальности его освобождения.
«Промышленный бунт может быть насколько угодно частичным; от этого он не меньше заключает в себе универсальную душу; политический бунт может быть сколько угодно универсальным; от этого он не хуже скрывает под самым своим колоссальным внешним видом мелкий дух». (Если в этом отрывке может быть и можно усмотреть критику бланкизма, в любом случае это обжигающая пощёчина Прудону, чья потрёпанная мысль однажды обнаружила, что рабочий класс не обладает политическими способностями и следовательно не может править собой, и его отказу – как впрочем и отказу всех остальных анархистов – вынести правильное суждение об «экономической» борьбе и, позже, о профсоюзной борьбе). И Маркс продолжает: «Мы в этом уже убедились. Даже если она подтверждается в одном-единственном индустриальном округе, социальная революция основывается на перспективе всецелости, будучи протестом человека против обесчеловеченной жизни, отталкиваясь от точки зрения любой реальной личности, потому что Gemeinwesen (община, коллектив) от которого она стремится больше не отделяться, является истинной человеческой общиной, человеческим бытием».
Пролетариат как правило противопоставляет свою Gemeinwesen, т.е. человеческое бытие, капиталистическому (угнетающему государству). Для того, чтобы достичь реализации подобного реального противостояния, необходимо, чтобы он завладел этим бытием, чего он не может сделать, если он не организуется в партию, – партию, которая как раз является представительницей этого бытия, прототипом, чья жизнь является движением за присвоение этого бытия. Здесь точно отражается сознание миссии пролетариата: освоение природы, человеческого бытия.
Революция и государства
Открытие движения человеческого общества, как движения по направлению к коммунистическому обществу, сопутствует новому открытию человека; являясь следовательно одновременным проявлением необходимости завладеть своей природой. Это определяет коммунистическую программу.
Для того, чтобы уточнить программу, Маркс затем характеризует буржуазную революцию: «Политическая душа революции состоит напротив в тенденции классов, лишённых политического влияния, к уничтожению собственной изолированности от государства и от власти». Буржуа владели, в феодальном обществе, средствами производства, что давало им власть, которая не признавалась их государством. Отсюда необходимость в неотделимости от Gemeinwesen. Поэтому буржуазия стремилась к разрушению различных «государств» (классов, порядков) поскольку их существование было юридическим выражением их отдалённости от фактов (впоследствии будет говориться только о народе) и заявила, что все общественные слои могли участвовать в государстве. Но в нём могли участвовать только те, кто владел собственностью. У буржуазии следовательно не было иной революции кроме политической.