Рубят лес сплошь, не молодой, но старый, дубовый, рубят, оставляя мелочь, пни и кустарник, не корчуя, не разделывая землю под пашню. Через несколько лет, а то и на другой год, на месте величавых дубов образовывается сплошная колючка, непролазная, мелкая чаща, через которую ни пройти, ни проехать невозможно. Вот вам и культура!
Но много еще леса на побережье: когда-то его еще весь вырубят! Постоянной, непрерывной рубке леса в большой степени помогают наследственные, собственные участки, о которых я упоминал выше. Когда запрещено рубить общественный лес на продажу, то возят лес с потомственных участков, а поди разбери, где срублено дерево? Нужно для этого иметь особый надзор, целый пожалуй штат надсмотрщиков! Кроме того, для своей надобности, для постройки, ремонта, наконец для отопления рубить лес во всякое время можно… И рубят… Рубят и возят часто не по обыкновенной дороге, но через кусты и речки, вокруг станицы и притом ночью. Некоторое время, и довольно продолжительное, я наблюдал за одним сравнительно зажиточным поселянином, который вместе с сыном, на тройке лошадей при двух подводах, буквально и день и ночь, возил окольными дорогами лес. Я удивлялся и думал, когда же, наконец, спят эти люди? Станица, неправильно разбросанная по низинам и возвышенностям, представляет любопытную и характерную картину.
Буквально, у каждого двора хаты близ ворот на улице сложены или солидные бренна, или напиленные дрова, у одного больше, у другого – меньше, но непременно какой-нибудь лес да сложен, конечно, в ожидании отправки к морю. Если заглянете во внутрь двора, то увидите тоже спиленные деревья дуба, ольхи, береста и другие. Пойдемте к морю. На пространстве более версты берега – дрова и дрова, помеченные, кому принадлежат. Еслибы Калхас заглянул в нашу станицу, то сказал бы: «Все дрова, дрова!.. слишком много дров!»
Но, между тем, здесь все растет, и производительность почвы в высокой степени интенсивна и разнообразна. Какая-нибудь одна десятина безусловно может прокормить целое семейство, но для этого хозяин-работник должен обладать некоторыми сельскохозяйственными знаниями и опытом, а побережный поселянин, выросший на административной опеке, в большинстве случаев вполне безграмотен и к просвещению даже не стремится, несмотря на то, что в станице два училища: одно двух-классное, министерское, другое – церковно-приходское. В первом учатся мальчики, во втором – девочки. Отцы отдают в школу только маленьких, а едва хлопцы подрастают и несколько крепнут, берут в работы или пасти коз, овец, – вообще, дело найдется. Да и на что ему грамота, когда его настоящее и будущее заключаются в рубке и воске леса с гор на берег моря. Льготы по воинской повинности и те не привлекают: в нашей станице еще ни один ученик не выдержал экзамена, дающего право на такую льготу.
IV
Повторяю, производительность и естественное богатство узкой приморской полосы, куда входит черноморская губерния, вне всякого сомнения. Но что же делать? Как эксплоатировать благородную природу?
Назад тому два года, в нескольких верстах от селения на берегу моря поселился швейцарец М. Он взял в аренду у частного владельца землю и стал хозяйничать. Уже через год пустынный уголок сделался цветущим. Опытный садовод чего-чего только не развел на своем участке: лучшие фруктовые сорта плодов, декоративные, до семидесяти видов роз и проч. Разводя школу и, внимательно наблюдая, г. М. пришел к заключению, что лучшего места для плодоводства, как побережье черноморской губернии, едва ли можно найти в южной Европе.
– Мои двухлетние опыты блестящи, – говорил он мне: – посмотрите, как все растет сильно и крепко, безыскусственно, так как я поливки не допускаю. Я долго работал в южной Франции и Крыму, но такой сильной почвы, такой производительности не встречал еще… Здесь приятно работать!
И действительно, работает человек, и люди видят это и начинают понимать. За дешевую цену у швейцарца можно купить однолетних и двухлетних фруктовых посадок, за совершенные пустяки можно развести роскошный промышленный сад.
Развел небольшой сад я: все деревья, выдержав довольно суровую зиму, принялись превосходно. Какой рост и стройность, и сила! Поселяне знали, у кого я приобрел посадки, и что же? Они стали покупать деревья, чтобы садить около хат, одним словом, разводить на усадебной садочки.
– Отчего бы вам не попробовать заняться садами на надельных участках? Я знаю там места прекрасные…
– Да и мы знаем места, – соглашались они, – да Бог ее знает, разведешь сад, а земля от тебя отойдет… земля-то общественная, сегодня моя, завтра – твоя…