Понимая, что нужно спасать то, что еще вообще теоретически можно спасти, 25 ноября Паулюс отдал приказ на полномасштабное отступление из под Запорожья и Кривого рога, но было уже поздно. 28 ноября советские войска взяли Умань. Отчаянная контратака во фланг предпринятая группой Манштейна, собранной с бору по сосенке по всему восточному фронту сумела замедлить продвижение русских танков но не остановить их.
При этом у немецких войск, находящихся восточнее Кировограда постепенно начали заканчиваться боеприпасы и топливо. Из-за налётов советской авиации множество дивизионных и корпусных складов оказались разрушены, а поставки по железной дороге осуществлялись со значительными перебоями. Так 29 ноября командир 18 танковой дивизии вермахта, которая держала оборону в районе города Александрия, Вальтер Неринг доложил командованию, что у него осталось меньше одного БК на машину, а запасов топлива хватит на восемьдесят километров марша. И это при том, что в строю к этому моменту оставалось всего 83 танка, 50 % от штата на конец 1945 года. То есть даже перегруз снарядов и топлива из подбитых и поломанных машин уже не мог спасти гибнущее под ударами советов соединение.
И надо сказать, что это были далеко не худшие показатели — некоторые дивизии к концу ноября, первым числам декабря потеряли больше половины своей численности. К концу первой декады декабря ситуация осложнилась тем, что среднесуточная температура в центральной Украине опустилась до минус пятнадцати. К этому избитые и вынужденные отступать, оставив большую часть имущества, немецкие войска были просто не готовы. Не были вовремя завезены тёплые вещи, и главное — зимнее топливо для техники. Танки превратились с в стационарные огневые точки, автомобили — в бесполезный балласт. Началась массовая сдача в плен.
12 декабря войска Киевского и Южного фронтов встретились близ города Первомайск, замкнув таким образом кольцо окружения, в которое попала примерно половина всей группы армий "С". Часть немецких войск за время выигранное отчаянными контратаками Манштейна все же сумело выскользнуть из громадной мышеловки, однако и им чаще всего приходилось спасаться бросив по дороге все тяжёлое вооружение.
Впрочем попавшие в окружения части под командованием самого фельдмаршала Паулюса сдаваться не торопились. Даже не смотря на то, что воздушный мост устроенный было Люфтваффе прекратил своё существование буквально через неделю — советская истребительная авиация по статистике сбивала каждый четвёртый вылетевший с "большой земли" самолёт — остатки группы армий "С" продолжали приковывать к себе советские части еще больше месяца.
ЗЫ. Как вы думаете, пойдет Сталин на сепаратные мирные переговоры и на каких условиях?
Глава 22
Берлин, ноябрь-декабрь 1945 года
Курт сжимал в зубах папиросу и смотрел как его парни суетятся вокруг танков стоящих на Парижской площади перед Бранденбургскими воротами и не мог понять, что именно он чувствует по поводу происходящего. Казалось бы он должен был ощущать смятение, однако наоборот оставался на удивление спокойным.
После того как попав в засаду на одной из многочисленных турецких горных дорог его батальон потерял половину личного состава, а он сам получил многочисленные ожоги, контузию и лишился трёх пальцев на правой руке, его вообще сложно было чем-то взволновать.
Когда посреди проверенного разведкой пути внезапно начинают взрываться закопанные по обочинам дороги фугасы, сверху летят пули и реактивные снаряды, все горит, все громыхает и кажется, что жизнь закончится вот буквально сейчас, многочисленные жизненные проблемы быстро перестают казаться столь уж неразрешимыми.
В том бою погиб Вилли. Жизнерадостный товарищ с которым Курт был знаком уже почти десять лет. Со времён танкового училища а потом Польской кампании. Его танк сгорел дотла, даже хоронить было нечего. Впрочем, загремевшему в госпиталь майору Мейеру было всяко не до этого.
Во время войны всегда кто-то гибнет, но только когда ты теряешь единственного настоящего друга, приходит осознание того насколько это все отвратительно и ужасно.
Наверное будь у Германии положение чуть получше, Курт получил бы очередное звание и почётную отставку по ранению. Жил бы где-нибудь на границе со Швейцарией в уютном домике, женился, носил кожаные шорты, пил пиво и плодил бы маленьких Куртов. Однако к середине 1945 года Рейх уже не мог себе позволить разбрасываться опытными офицерами. Пусть даже и покалеченными, страдающими постоянными головными болями и неспособными нормально держать карандаш в "ведущей" руке.