Мсье Ришар дал урок чистки лука Лизе-Людовику, а заодно и Александру. А потом повёл его на улицу, чтобы показать, куда выливать помои.
Как только повар скрылся за пологом, Лиза, как кошка, прыгнула в угол и попыталась открыть клетку.
— Мя-а-ууу!!! — завопил кот так громко, что у поварёнка заложило уши.
— Что случилось, Симон? — вбежал с улицы мсье Ришар. — Ты опять слопал что-то слишком горячее?
Из-за спины его показалось испуганное лицо Александра. Лиза-Людовик уже сидела на своём месте и продолжала как ни в чём не бывало чистить лук. Кот обхватил клетку лапами, посмотрел на обидчика и хищно ощерился:
— Хозяин! Этот подозрительный поварёнок чуть было не освободил мою русскую пленницу!
— Неправда! — спокойно сказала Лиза. — Я всего лишь хотел взять её в руки и получше рассмотреть.
— Зачем? Ты что, никогда не видел мышей? — спросил повар.
— Таких — не видел! Она же в платьице и туфельках!
— Вот видишь, Симон! — добряк мсье Ришар погладил кота. — Людовик всего лишь полюбопытствовал, а ты устраиваешь панику… Ты стал очень мнительным после того, как взял в плен эту дерзкую мышь.
— Не мнительным, а бдительным, хозяин. Клянусь Котом в сапогах, я не спущу с неё глаз!
— Прекрасно, друг мой! Только больше так не ори, а то ты меня заикой сделаешь… А насчёт одежды этой мыши могу сказать только одно: с тех пор как я попал в Россию, я уже ничему не удивляюсь.
Мсье Ришар подошёл к полевой кухне и высыпал в бурлящий котёл поджаренный лук.
— Пожалуй, мышку не так-то просто будет освободить… — прошептала Лиза.
— Да уж! — раздался тихий писк из-за кувшина с оливковым маслом.
— Но я её выпущу на волю! Тем более что эта героическая мышь съела сыр самого¢ супостата Буонапарте и томится во французском плену! Я её освобожу, клянусь Жанной д’Арк!
— И я тоже! — опять раздалось из-за кувшина.
— А пока, братец Бопертюи, займёмся мужицкой работой и ре-ко-гнос-ци-ро¢в-кой…
— Чем-чем? — Тимка чуть-чуть высунулся из-за круглого кувшинного бока.
— Рекогносцировка — это значит разведка… И вытри ты, наконец, слёзы, Саша! А то весь какой-то луковый!
Глава десятая, в которой наши герои оказываются в горящей Москве
Битва при Бородино окончилась вечером того же дня. Французские войска, хотя и захватили Багратионовы флеши на левом фланге русских и батарею генерала Раевского в центре, понесли огромные потери. Дальше солдатам Наполеона пройти не удалось — их не пустили солдаты Кутузова.
В конце концов, Наполеон приказал французским частям отойти на те же позиции, с которых началось наступление.
Но потери русских тоже были очень велики, и Кутузов не стал продолжать Бородинскую битву. Он вместе со своей армией отступил к Москве, а потом на военном совете в селе Фили решил не оборонять, а оставить Москву, чтобы сберечь и так истощённые силы. Вместе с русскими войсками из города ушло почти всё его население.
Наполеон со своей изрядно потрёпанной Великой армией занял опустевшую Москву и поначалу расположился в Кремле. Через день после того, как французы вошли в город, начались пожары. Большинство домов в Москве были деревянными — горели почти все кварталы.
Из-за пожаров император переехал из Кремля в Петровский дворец на Тверском тракте на самой окраине Москвы. Повар мсье Ришар со своими поварятами, котом и мышами оказался там же.
Небо над Москвой заволокло чёрным дымом, воздух пропах гарью, и повсеместно был слышен гул бушевавшего огня. Московский дом Копьёвых стоял на Большой Никитской улице. Именно по этой улице сквозь клубы дыма ехала повозка мсье Ришара, нагруженная провизией. Большая Никитская пылала.
— Какой ужас, Лиза! — шепнул Александр, трясясь в повозке. — Неужели и наш дом…
Тут он заплакал.
Вместо красивого, с белыми колоннами, дома Копьёвых дети увидели груду чёрных дымящихся развалин.
Неподалёку французские солдаты грабили горящий винный склад. Грабители были уже очень пьяны, хохотали и орали песни.
— Ничего, Саша! — тоже сквозь слёзы прошептала Лиза. — Зато наш дом не достался французам!
— Да-а! — всхлипнул Александр. — А у меня там солдатики любимые были! Оловянные!.. И лошадка-качалка-а!..
— Что это за слёзы у бравых поварят императора Франции? — спросил повар, на коленях которого свернулся кот, не выпускавший из лап клетку со своей пленницей.
— Дым глаза ест, мсье! — быстро нашлась Лиза.
— Говорят, что эти дикие русские сами поджигают свои дома назло нам, французам. И сам генерал-губернатор Москвы Ростопчин в своих «афишках» призвал их так поступать…