Солнце и душно. Гудят трамваи,
А женщины тихо и молча шьют.
— У нас ведь в России, и там, в Китае,
Сейчас морозы, не то что тут!..
Пришивает кружево к платьям детским,
В фуфайке, согнувшись, в очках, у окна…
— А дома, — шепчет, — больна невестка,
Опять без меня в постели одна…
— Бабушка, вам бы в теплую горенку
С тихой лампадкой да нянчить внучат!..
— Знаю, что были бы… Да умер сын Боренька,
В Сибири убит он как белый солдат.
НЕПОГОДА
Серый залив. Ветер, прибой.
Ярость сирены на маяке.
Стелется низко туман над водой.
Чайки, нахохлясь, сидят на песке.
Белая шлюпка, и парус белый
Гнется под ветром — не хочет свернуть
Кто-то, спортсмен или просто смелый,
Любящий бурю и дерзкий путь.
Холодно белым продрогшим чайкам —
Больше не носятся над водой.
Словно цветами, покрыта лужайка
Белыми стайками — одна к одной.
Маленький краб уползает от палки…
Милый, не бойся, ведь я не страшна;
Ты на земле только славный и жалкий,
Ты здесь один, и я здесь — одна.
ЯПОНИЯ
В старой гостинице скрипят половицы,
А под окном — олеандры в цвету.
Белый хибачи соседки дымится…
Завтра я буду уже в порту.
Мне из окна видны крыши кумирен,
Сосен зеленых плоская тень.
Так вот проходит, созвучно-мирен,
Этот японский осенний день.
С улицы слышен звук самисена,
В грустной мелодии слезы дрожат…
Пусть даже слышат старые стены —
Мне не вернуться уже назад…
Я уезжала веселой, весенней.
Завтра, быть может, на вашем столе
Розы увянут — мой дар последний,
И уж другая станет милей.
Можно ли сердцу сильнее сжаться
В горечи дум, слез и любви?..
Кто теперь нежно согреет пальцы
Похолодевшие мои?
КИРИЛЛ БАТУРИН
НЁ-Н[32]
Ранней весной цветет вишня,
Голубой далью — неба край;
В простые четверостишья
Нежность собрал Китай.
Лепестки легли на лике,
Черен в узком разрезе глаз.
Разве скажешь — губы дики.
Не целованные не раз.
Чарует изгибом тела,
Точеностью линии рук —
Чудеснейшая новелла,
Изысканная, как бамбук.
В ПУТИ
Бамбуковая роща за каналом
И дом, крытый черепицей.
Медленно поворачивает вол черпало
Спица за спицей.
Каменной аркой перекинулся мост,
И фанзы на сваях обступили воду.
Дракон на крыше, загнувший хвост,
Старится год от году.
Шиповник в щелях источенных плит,
В грязном проулке играют дети.
Императорский мост хранит
Легенды тысячелетий.
По ступеням — камням щербатым —
Время царственно протекло,
И день угасает ровным закатом,
Хотя еще светло.
Из серого гранита тупорылый лев
Ничком лежит в бурьяне.
И никто не прочтет нараспев
Надписи на кургане.
Столбы могилы обвивает плющ,
Тропинкой стала аллея.
Кому же войти под полог кущ
Молитвенно благоговея?
От старой кумирни остались обломки
В стертых узорах знаков.
В заросли тополей бамбук тонкий
Растет из могил монахов.
ЛУНА
Поэма