Ах! Дуня, как вам не стыдноВы так долго пробыла.Для вас конечно, безразличноПустяк, забота и дела.Простите барыня, я извиняюсьНо в этом поступке не должнаЯ безпощадно, всю жизнь трепаюсьА жизнь, на радость мне дана.
(«В неравной борьбе»)
Завершается книга Марченко стихотворением «Свiдитиль на судi», построенным в форме диалога двух персонажей: судья задает вопросы на ужасающем русском языке, а свидетель отвечает на вполне сносном украинском.
Но и некоторые природные носители русского языка вполне могли бы посоревноваться с только что процитированными авторами в неумении справиться с азами поэтической (и просто) грамоты, помериться с ними обилием синтаксических несуразностей, речевых, грамматических и орфографических ошибок:
Пусть с голоду меньше бы гибнул бедняк,Пусть помощь нашел бы всегда наверняк,Всегда пусть богатый одно лишь поймет,Что крошкой богатства он брата спасет.
(Е. П. Аврамов «На Новый год»)
Среди родных полейИ шума городскогоНикогда мне не забытьТебя, о море голубого.
(С. К. Акимова «К морю»)
Лишь увидав его,Я назвала его «своим»…Он что-то взял от сердца моего,Он чем-то был тогда томим.В больших глазах скрывалась скорбь,И нервная походка говорила,Что в существе его таится боль,Что он далек, далек от светского горнила.……………………………………………Я ближе подошла,Взглянула глубже в этот взор,И тайна вышла из нутра:– Он пережил Любовь!
(Зинаида Б. «Лишь увидав его…»)
Все девицы от нее удалились,Она в зале осталась одна;И лицо у ней страшно изменилось,И тут вскоре она в спальню вошла.
(А. Богатырев «Роковая минута или нечаянное убийство девушки» – из одноименной книги)
[8]Ты не зови меня порочным;В моей измученной судьбе,Я другом был тебе не вечным,Но думал нежно о тебе.И часто летнею пороюЗа рощей пышной, молодой,Ты помнишь ли, гулял с тобоюЯ мрачный, бледный и худой?И долго я тоской мятежнойНе мог прошедшее будитьИ ручкой милой, белоснежной,Уста свои я шевелить.
(Н. Ганецкий «Не зови меня порочным…»)
Теперь же от тебя узнавши,Что замуж за богатых думаешь идти,Презренные металлы взявши,Убить любовь и жизнь буржуйную вести.Тебе дороже платье тела.Как тело ценишь выше нравственной души.Ты как чумы боишься дела,Ты паразитом хочешь жить, но не в глуши.
(Ф. Пестерев-Померанцев «Ты чистою мне казалась…»)
[9]Пускай хохочут, издеваясь,Все силы худшие в людях,За все позорное хватаясь –Позор наш носят на руках!Пусть страсти низкие полчатся…Пороку царство отдают,Поэты станут преклонятьсяИ величать порока суд!Я верю в царство не порока,Не себялюбья, а любви…Хоть путь ее, как путь порока,Купаем часто мы в крови!
(Андрей Свеницкий «Я верю»)
Ночь. Тишина. Во сне глубокомПрирода вся погружена,И только плещет одинокоО берег сонная Нева.
(Н. Щербаков «Ночь. Тишина. Во сне глубоком…»)
Еще один тип графомании представлен в таких стихотворениях, где все слова, взятые по отдельности, смешными не кажутся и погрешностей против синтаксиса русского языка тоже не наблюдается, а комический эффект при чтении ощущается, и весьма сильный. Порождается он в первую очередь неумением авторов-любителей выдержать единую стилистическую манеру, забавной какофонией, возникающей в их стихотворениях от соседства строк, позаимствованных как бы из произведений разных жанров. Приведем несколько примеров разнообразных стилистических напластований из стихотворений поэтов-дилетантов, издавших свои книги в 1913 году:
Целуя Матренины губы,Смотрел на закат Митрофан.Курились фабричные трубы,Клубился над речкой туман.
И крики, подобные стону,Неслись от железных машин.Сжимая, целует Матрену,Огнем сладострастья палим.
(Мих. Артамонов «В дыму фабрик и заводов» – из книги «Улица фабричная»)
Еще одной могилкой больше.Угасла яркая звезда.Одним еще в России меньшеБорцом – за идею труда.
вернутьсяЗдесь и далее название книги указывается в тексте статьи, если автор выпустил больше одного поэтического сборника в 1913 году.
вернутьсяЭтому стихотворению в книге Ф. Пестерева-Померанцева предшествует другое, обращенное к той же адресатке, из которого приведем две заключительные строфы:
Ты не обидишь несчастных.Взором согреешь сердца.Слов не пускаешь напрасныхЖизнь презираешь купца…В сердце моем огрубеломЧувства явилися вновь…Что ты за призрак под телом,Что порождаешь любовь?..(«Вся ты в сиянии ярком…»)