Читать онлайн "Русская поэзия XVIII века" - Державин Гаврила Романович - RuLit

Конец 1790 или начало 1791

Водопад[995]

Алмазна сыплется гора С высот четыремя скалами,[996] Жемчугу бездна и сребра Кипит внизу, бьет вверх буграми; От брызгов синий холм стоит, Далече рев в лесу гремит.

Шумит, и средь густого бора Теряется в глуши потом; Луч чрез поток сверкает скоро; Под зыбким сводом древ, как сном Покрыты, волны тихо льются, Рекою млечною влекутся.

Седая пена по брегам Лежит буграми в дебрях темных; Стук слышен млатов по ветрам,[997] Визг пил и стон мехов подъемных: О водопад! в твоем жерле Все утопает в бездне, в мгле!

Ветрами ль сосны пораженный? — Ломаются в тебе в куски; Громами ль камни отторженны? — Стираются тобой в пески; Сковать ли воду льды дерзают? — Как пыль стеклянна ниспадают.

Волк рыщет вкруг тебя и, страх В ничто вменяя, станови́тся; Огонь горит в его глазах, И шерсть на нем щетиной зрится; Рожденный на кровавый бой, Он воет, согласясь с тобой.

Лань и́дет робко, чуть ступает, Вняв вод твоих падущих рев, Рога на спину приклоняет И быстро мчится меж дерев; Ее страшит вкруг шум, бурь свист И хрупкий под ногами лист.

Ретивый конь[998], осанку горду Храня, к тебе порой идет; Крутую гриву, жарку морду Подняв, храпит, ушми прядет; И, подстрекаем быв, бодрится, Отважно в хлябь твою стремится.

Под наклоненным кедром вниз, При страшной сей красе природы, На утлом пне, который свис С утеса гор на яры воды, Я вижу — некий муж седой[999] Склонился на руку главой.

Копье и меч, и щит великой, Стена отечества всего, И шлем, обвитый повиликой, Лежат во мху у ног его. В броне блистая златордяной, Как вечер во заре румяной,[1000]

Сидит — и, взор вперя к водам, В глубокой думе рассуждает: «Не жизнь ли человеков нам Сей водопад изображает? Он так же блеском струй своих Поит надменных, кротких, злых.

Не так ли с неба время льется, Кипит стремление страстей, Честь блещет, слава раздается, Мелькает счастье наших дней, Которых красоту и радость Мрачат печали, скорби, старость?

Не зрим ли всякой день гробов, Седин дряхлеющей вселенной? Не слышим ли в бою часов Глас смерти, двери скрып подземной? Не упадает ли в сей зев С престола царь и друг царев?

Падут, — и вождь непобедимый, В Сенате Цезарь средь похвал,[1001] В тот миг, желал как диадимы, Закрыв лице плащом, упал; Исчезли замыслы, надежды, Сомкнулись алчны к трону вежды.

Падут, — и несравненный муж Торжеств несметных с колесницы, Пример великих в свете душ, Презревший прелесть багряницы. Пленивший Велизар[1002] царей В темнице пал, лишен очей.

Падут. — И не мечты прельщали, Когда меня, в цветущий век, Давно ли города встречали, Как в лаврах я, в оливах тек?[1003] Давно ль? Но, ах! теперь во брани Мои не мещут молний длани!

Ослабли силы, буря вдруг Копье из рук моих схватила;[1004] Хотя и бодр еще мой дух, Судьба побед меня лишила». Он рек — и тихим позабылся сном, Морфей покрыл его крылом.

Сошла октябрьска нощь на землю, На лоно мрачной тишины; Нигде я ничего не внемлю, Кроме ревущия волны, О камни с высоты дробимой И снежною горою зримой.

Пустыня, взор насупя свой, Утесы и скалы́ дремали; Волнистой облака грядой Тихонько мимо пробегали, Из коих трепетна, бледна, Проглядывала вниз луна.

Глядела и едва блистала, Пред старцем преклонив рога, Как бы с почтеньем познавала В нем своего того врага, Которого она страшилась, Кому вселенная дивилась.

Он спал — и чудотворный сон Мечты ему являл геройски: Казалося ему, что он Непобедимы водит войски; Что вкруг его перун молчит, Его лишь мановенья зрит.

Что огнедышущи за перстом Ограды вслед его идут;[1005] Что в поле гладком, вкруг отверстом, По слову одному растут Полки его из скрытых станов, Как холмы в море из туманов.

Что только по траве росистой Ночные знать его шаги; Что утром пыль, под твердью чистой, Уж поздо зрят его враги; Что остротой своих зениц Блюдет он их, как ястреб птиц.

Что, положа чертеж и меры, Как волхв невидимый, в шатре, Тем кажет он в долу химеры[1006], Тем — в тиграх агнцев на горе, И вдруг решительным умом На тысячи бросает гром.

Что орлю дерзость, гордость лунну, У черных и янтарных волн, Смирил[1007] Колхиду златорунну[1008], И белого царя урон Рая́ вечерня пред границей Отмстил[1009] победами сторицей.

Что, как румяной луч зари, Страну его покрыла слава; Чужие во́жди и цари, Своя владычица, держава, И все везде его почли, Триумфами превознесли.[1010]