Русская поэзия XVIII века

Ода XI

Мне девушки сказали:
«Ты дожил старых лет»,
И зеркало мне дали:
«Смотри, ты лыс и сед»;
Я не тужу ни мало,
Еще ль мой волос цел,
Иль темя гладко стало,
И весь я побелел;
божиться,
Что должен старичок
Тем больше веселиться,
Чем ближе видит рок.

Ответ

От зеркала сюда взгляни, Анакреон,
И слушай, что ворчит, нахмурившись, Катон [405]:
«Какую вижу я седую обезьяну?
Не злость ли адская, такой оставя шум,
От ревности на смех склонить мой хочет ум?
Однако я за Рим, за вольность твердо стану,
Мечтаниями я такими не смущусь
И сим от Кесаря кинжалом свобожусь».
Анакреон, ты был роскошен, весел, сладок,
Катон старался ввесть в республику порядок,
Ты век в забавах жил и взял свое с собой,
Его угрюмством в Рим не возвращен покой;
Ты жизнь употреблял как временну утеху,
Он жизнь пренебрегал к республики успеху;
Зерном твой отнял дух приятной виноград, [406]
Ножен он сам себе был смертный супостат;
Беззлобна роскошь в том была тебе причина,
Упрямка славная была ему судьбина;
Несходства чудны вдруг и сходства понял я,
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.

Ода XXVIII

Мастер в живопистве первой, [407]
Первой в Родской стороне,
Мастер, научен Минервой,
Напиши любезну мне.
Напиши ей кудри черны,
Без искусных рук уборны,
С благовонием духов,
Буде способ есть таков.

Дай из роз в лице ей крови
И как снег представь белу,
Проведи дугами брови
По высокому челу,
Не сведи одну с другою,
Не расставь их меж собою,
Сделай хитростью своей,
Как у девушки моей;

Цвет в очах ея небесной,
Как Минервин, покажи
И Венерин взор прелестной
С тихим пламенем вложи,
Чтоб уста без слов вещали
И приятством привлекали
И чтоб их безгласна речь
Показалась медом течь;

Всех приятностей затеи
В подбородок умести
И кругом прекрасной шеи
Дай лилеям расцвести,
В коих нежности дыхают,
В коих прелести играют
И по множеству отрад
Водят усумненной взгляд;

Надевай же платье ало
И не тщись всю грудь закрыть,
Чтоб, ее увидев мало,
И о прочем рассудить.
Коль изображенье мочно,
Вижу здесь тебя заочно,
Вижу здесь тебя, мой свет;
Молви ж, дорогой портрет.

Ответ

Ты счастлив сею красотою
И мастером, Анакреон,
Но счастливей ты собою
Чрез приятной лиры звон;
Тебе я ныне подражаю
И живописца избираю,
Дабы потщился написать
Мою возлюбленную Мать.

О мастер в живопистве первой,
Ты первой в нашей стороне,
Достоин быть рожден Минервой,
Изобрази Россию мне,
Изобрази ей возраст зрелой
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу;

Потщись представить члены здравы,
Как должны у богини быть,
По плечам волосы кудрявы
Призна́ком бодрости завить,
Огонь вложи в небесны очи
Горящих звезд в средине ночи,
И брови выведи дугой,
Что кажет после туч покой;

Возвысь сосцы, млеком обильны,
И чтоб созревша красота
Являла мышцы, руки сильны,
И полны живости уста
В беседе важность обещали
И так бы слух наш ободряли,
Как чистой голос лебедей,
Коль можно хитростью

Одень, одень ее в порфиру,
Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру
И распрям предписать конец;
О коль изображенье сходно,
Красно, любезно, благородно,
Великая промолви Мать,
И повели войнам престать. [408]

Между 1756 и 1761

«Случились вместе два Астро́нома в пиру…» [409]

Случились вместе два Астро́нома в пиру
И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит
Один Коперник был, другой слыл Птоломей.
Тут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такова,
Которой бы вертел очаг кругом жаркова?»

1761

«Кузнечик дорогой, коль много ты блажен…» [410]

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль лучше — ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, все твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.

1761

«Мышь некогда, любя святыню…» [411]

Мышь некогда, любя святыню,
Оставила прелестной мир,
Ушла в глубокую пустыню,
Засевшись вся в голланской сыр.

1762 (?)

А. СУМАРОКОВ

ОДЫ ТОРЖЕСТВЕННЫЕ

Ода Е.И.В. всемилостивейшей государыне императрице Елисавете Петровне, самодержице Всероссийской, в 25 день ноября [412] 1743

   Оставим брани и победы,
   Кровавый меч приял покой. [413]
   Покойтесь, мирные соседы,
   И защищайтесь сей рукой,
   Которая единым взмахом
   Сильна повергнуть грады прахом,
   Как дерзость свой подымет рог.
   Пускай Гомер богов умножит,
   Сия рука их всех низложит
   К подножию монарших ног.

   О! дерзка мысль, куды взлетаешь,
   Куды возносишь пленный ум?
   Елисавет изображаешь.
   Ея дел славных громкий шум
   Гремит во всех концах вселенны,
   И тщетно мысли восхищенны.
   Известны уж ея хвалы,
   Уже и горы возвещают
   Дела, что небеса пронзают,
   Леса и гордые валы.

   Взгляни в концы твоей державы,
   Царица полунощных стран,
   Весь Север чтит твои уставы
   До мест, что кончит океан,
   До края областей безвестных,
   Исполнен радостей всеместных,
   Что ты Петров воздвигла прах,
   Дела его возобновила
   И дух его в себе вместила,
   Являя свету прежний страх.

   Стенал по нем сей град священный,
   Ревел великий океан,
   В последний облак восхищенный,
   Лишен, кому он в область дан
   И в норде флот его прославил,
   В которых он три флота правил,
   Своей рукой являя путь.
   Борей, бесстрашно дерзновенный,
   В воздушных узах заключенный,
   Не смел прервать оков и дуть.

   Ударом нестерпима Рока
   Бунтует воин в страшный час:
   «Отдай Петра, о смерть жестока,
   И воружись противу нас.
   Хотя воздвигни все стихии
   И воружи против России, —
   Пойдем против громовых туч!»
   Но тщетно горесть гнев рождала,
   И ярость воинов терзала:
   Сокрыло солнце красный луч.

   Тобой восшел наш луч полдневный
   На мрачный прежде горизонт,
   Тобой разрушен облак гневный,
   Свирепы звезды пали в понт.
   Ты днесь фортуну нам пленила
   И грозный рок остановила,
   В единый миг своей рукой
   Объяла все свои границы.
   Се дело днесь одной девицы
   Полсвету возвратить покой.

   Отверзлась вечность, все герои
   Предстали во уме моем,
   Падут восточных стран днесь вои,
   Скончавшись в мужестве своем,
   Когда Беллона стрелы мещет
   И Александр в победах блещет,
   Идущ в Индийские страны,
   И мнит, достигнув край вселенны,
   Направить мысли устремленны
   Противу солнца и луны.

405

КатонМладший (95–46 гг. до н. э.) — римский республиканец, покончил самоубийством в знак протеста против узурпации власти в Риме Юлием Цезарем.

406

Зерном твой отнял дух приятной виноград… — По преданию, Анакреон умер, подавившись виноградным зернышком.

407

Мастер в живопистве первый… — Греческий живописец Апеллес (IV в. до н. э.) родился на острове Кос, вблизи острова Родос.

408

И повели войнам престать. — Имеется в виду Семилетняя война (1756–1763), в которой участвовала и России.

409

«Случились вместе два Астронома в пиру…». — Стихотворение включено Ломоносовым в текст статьи «Явление Венеры на Солнце, наблюденное в Санктпетербургской Академии наук майя 26 дня 1761 года». Аргумент повара заимствован из книги французского писателя Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны».

410

«Кузнечик дорогой, коль много ты блажен…». — Вольное переложение анакреонтического стихотворения «К цикаде». Написано во время настойчивых хлопот по делам Академического университета, для чего нужно было неоднократно ездить в Петергоф к императрице Елизавете, жившей там летом 1761 года.

411

«Мышь некогда, любя святыню…». — Перевод начала басни Лафонтена «Le Rat qui s’est retiré du monde»(«Крыса, отрешившаяся от мира»). Высмеивается лицемерный отказ монахов от соблазнов светской жизни.

412

25 день ноября— день, в который Елизавета Петровна в результате дворцового переворота в 1741 году вступила на престол.

413

Кровавый меч приял покой. — в 1743 году был заключен мир с Швецией.