Читать онлайн "Русская поэзия XVIII века" - Радищев Александр Николаевич - RuLit

[432], Феокрит [433], Ешилл [434], Анакреон [435], Софокл [436]и Еврипид [437]. Менандр [438], Аристофан [439]и Пиндар [440]восхищенный, Овидий [441]сладостный, Виргилий [442]несравненный, Терентий [443], Персий [444], Плавт [445], Гораций [446], Ювенал [447], Лукреций [448]и Лукан [449], Тибулл [450], Проперций [451], Галл [452], Мальгерб [453], Руссо [454], Кино [455], французов хор реченный, Мильтон [456]и Шекеспир [457], хотя непросвещенный, Там Тасс [458]и Ариост [459], там Ка́моенс [460]и Лоп [461], Там Фондель [462], Гинтер [463]там, там остроумный Поп [464]. Последуем таким писателям великим. А ты, несмысленный, вспеваешь гласом диким. Все то, что дерзостно невежа сочинит, Труды его ему преобращает в стыд. Без пользы на Парнас слагатель смелый всходит, Коль Аполлон его на верх горы не взводит. Когда искусства нет иль ты не тем рожден, Нестроен будет глас, и слог твой принужден. А если естество тебя тем одарило, Старайся, чтоб сей дар искусство украси́ло. Знай в стихотворстве ты различие родов И, что начнешь, ищи к тому приличных слов, Не раздражая муз худым своим успехом: Слезами Талию, а Мельпомену смехом. Пастушка за сребро и злато [465]на лугах Имеет весь убор в единых лишь травах. Луг камней дорогих и перл ей не являет, ― Она главу и грудь цветами украшает. Подобно каковой всегда на ней наряд, Таков быть должен весь в стихах пастушьих склад. В них гордые слова, сложения высоки В лугах подымут вихрь и возмутят потоки. Оставь свой пышный глас в идиллиях своих И в паствах не глуши трубой свирелок их. Пан скроется в леса от звучной сей погоды, И нимфы у поток уйдут от страха в воды. Любовну ль пишешь речь или пастуший спор, Чтоб не был ни учтив, ни груб их разговор, Чтоб не был твой пастух крестьянину примером И не был бы, опять, придворным кавалером. Вспевай в идиллии мне ясны небеса, Зеленые луга, кустарники, леса, Биющие ключи, источники и рощи, Весну, приятный день и тихость темной нощи; Дай чувствовати мне пастушью простоту И позабыть, стихи читая, суету. Плачевной музы глас [466]быстряе проницает, Когда она в любви власы свои терзает, Но весь ея восторг свой нежный склад красит Единым только тем, что сердце говорит: Любовник в сих стихах стенанье возвещает, Когда Аврорин всход с любезной быть мешает, Или он, воздохнув, часы свои клянет, В которые в глазах его Ирисы нет, Или жестокости Филисы [467]вспоминает, Или своей драгой свой пламень открывает, Иль, с нею разлучась, представив те красы, Со вздохами твердит, прешедшие часы. Но хладен будет стих и весь твой плач ― притворство, Когда то говорит едино стихотворство; Но жалок будет склад, оставь и не трудись: Коль хочешь то писать, так прежде ты влюбись! Гремящий в оде звук, как вихорь, слух пронзает, Хребет Рифейских гор далеко превышает, В ней молния дели́т наполы горизонт, То верх высоких гор скрывает бурный понт, Эдип гаданьем град от Сфинкса избавляет, И сильный Геркулес злу Гидру низлагает, Скамандрины брега богов зовут на брань, Великий Александр кладет на персов дань, Великий Петр свой гром с брегов Балтийских мещет, Российский меч во всех концах вселенной блещет. Творец таких стихов вскидает всюду взгляд, Взлетает к небесам, свергается во ад И, мчася в быстроте во все края вселенны, Врата и путь везде имеет отворенны. Что в стихотворстве есть, всем лучшим стих крася И глас эпический до неба вознося, Летай во облаках, как в быстром море судно, Но, возвращаясь вниз, спускайся лишь рассудно, Пекись, чтоб не смешать по правам лирным дум; В эпическом стихе порядочен есть шум. Глас лирный так, как вихрь, порывами терзает, А глас эпический недерзостно взбегает, Колеблется не вдруг и ломит так, как ветр, Бунтующ многи дни, восшед из земных недр. Сей стих есть полн претворств, в нем добродетель смело Преходит в божество, приемлет дух и тело. Минерва ― мудрость в нем, Диана ― чистота, Любовь ― то Купидон, Венера ― красота. Где гром и молния, там ярость возвещает Разгневанный Зевес и землю устрашает. Когда встает в морях волнение и рев, Не ветер то шумит, ― Нептун являет гнев. И эхо есть не звук, что гласы повторяет, ― То нимфа во слезах Нарцисса вспоминает. Эней перенесен на африканский брег, В страну, в которую имели ветры бег, Не приключением, но гневная Юнона Стремится погубить остаток Илиона. Эол в угодность ей Средьземный понт терзал И грозные валы до облак воздымал. Он мстил Парисов суд за выигрыш Венеры И ветрам растворил глубокие пещеры. Посем рассмотрим мы свойство и силу драм, Как должен представлять творец пороки нам И как должна цвести святая добродетель: Посадский, дворянин, маркиз, граф, князь, владетель Восходят на театр; творец находит путь Смотрителей своих чрез действо ум трону́ть. Когда захочешь слез, введи меня ты в жалость; Для смеху предо мной представь мирскую шалость. Не представляй двух действ [468]к смешению мне дум; Смотритель к одному свой устремляет ум. Ругается, смотря, единого он страстью И беспокойствует единого напастью: Афины и Париж, зря красну царску дщерь, [469] Котору умерщвлял отец, как лютый зверь, В стенании своем единогласны были И только лишь о ней потоки слезны лили. Не тщись глаза и слух различием прельстить И бытие трех лет мне в три часа вместить: Старайся мне в игре часы часами мерить, Чтоб я, забывшися, возмог тебе поверить, Что будто не игра то действие твое, Но самое тогда случившесь бытие. И не бренчи в стихах пустыми мне словами, Скажи мне только то, что скажут страсти сами. Не сделай трудности и местом мне своим, [470] Чтоб мне, театр твой, зря, имеючи за Рим, Не полететь в Москву, а из Москвы к Пекину: Всмотряся в Рим, я Рим так скоро не покину. Явлениями множь желание, творец, Познать, как действию положишь ты конец. Трагедия нам плач и горесть представляет, Как люто, например, Венерин гнев терзает. В прекрасной описи, в Расиновых стихах, Трезенский князь [471]забыл о рыцарских играх, Воспламенение почувствовавши крови И вечно быть престав противником любови, Пред Арисиею [472], стыдяся, говорит, Что он уже не стал сей гордый Ипполит, Который иногда стрелам любви ругался И сим презрением дел нежных величался. Страшатся греки, чтоб сын Андромахин [473]им По возрасте своем не стал отцом своим. Трепещут имени Гекторова народы, Которые он гнал от стен Троянских в воды, Как он с победою по трупам их бежал И в корабли их огнь из рук своих метал. Страшася, плод его стремятся погубити И в отрасли весь корнь Приамов истребити; Пирр [474]хочет спасть его (защита немала!), Но чтоб сия вдова женой ему была. Она в смятении, низверженна в две страсти, Не знает, что сказать при выборе напасти. Богинин сын [475]против всех греков восстает И Клитемнестрин плод [476]под свой покров берет. Нерон прекрасную Июнью похищает, [477] Возлюбленный ея от яда умирает; Она, чтоб жизнь ему на жертву принести, Девичество свое до гроба соблюсти, Под защищение статуи прибегает, И образ Августов слезами омывает, И, после таковых свирепых ей судьбин, Лишася брачных дум, вестальский емлет чин. Мониме за любовь приносится отрава. [478] «Аталья» [479]Франции и Мельпомене слава.